Империя вампиров

– Если уж ты сейчас впечатлен, Диор, то что будет ночью! Тебя ждет несравненное зрелище. – Беллами осклабился и плотнее запахнулся в накидку. – Узреть в битве самого Черного Льва… и Пьющую Пепел в деле. Боже правый, это будет достойный сюжет для песни.

Я всадил в землю еще деревяшку. Диор спустился со стены и посмотрел на Пьющую Пепел. Мне работалось легче, когда меч не бил по бедру, вот я и оставил его прислоненным к ограде. Мальчишка пробежался взглядом по вытертым ножнам и посеребренной даме на эфесе.

– Она и правда… говорит с тобой?

– Как ни прискорбно, – проворчал я, втыкая в землю очередное бревно.

– Откуда она?

– А, в том-то и загвоздка, Диор, – ответил ему Беллами. – Никто не знает. Мой учитель, прославленный бард Даннэл а Риаган, пел, будто бы Черный Лев добыл этот меч в покоях неусыпного короля курганья, глубоко в пустошах Нордлунда. Однако историк Саан Са-Асад утверждает, что шевалье получил Пьющую Пепел, когда выиграл состязание в загадки с древним безымянным ужасом глубоко во чреве горы Эвердарк хребта Годсенд. Я даже слышал историю о том, как Лев забрал Пьющую Пепел из коллекции ужасной королевы фей Анерион. Ее поцелуй, Диор, несет смерть всякому смертному, однако Лев любил королеву долго и сладостно, и когда она свалилась в изнеможении, он забрал зачарованный клинок прямо от ее ложа. Но, насколько я знаю, ни одну из этих версий шевалье истинной не признает.

Беллами посмотрел на меня с надеждой, заломив бровь.

– Бушетт, сука, молчи.

– Как он сломался? – спросил Диор, не сводя глаз с меча.

– Э? – Беллами моргнул.

– Колющая часть, – пояснил мальчишка. – Или кончик… как он там называется?

– Острие?

– Oui. Когда мы проходили за стену, я заметил, что острие отломано.

Беллами лихо заломил шапочку на затылок и почесал подбородок.

– Признаюсь, я этого не углядел. Ни в одном рассказе даже не упоминается о том, что клинок вообще сломан. Однако… смелость города берет. – Он подошел к мечу, протянув к нему руку. – Возможно, удастся у нее спросить?

– Эй! – одернул я его. – Тронешь меч, бард, и на своей сраной лютне будешь играть ногами.

– Я же пошутил, mon ami. – Беллами подмигнул мне, изобразив проказливую улыбку. – Так по-хозяйски трогать чужой меч – все равно что по-хозяйски трогать чужую невесту. А я чужих невест без явного приглашения не касаюсь.

– Ну ты и сволочь, Бэл, – усмехнулся Диор. – Подлец, невежда, хам.

– Я романтик, мсье Лашанс. Держись меня подольше, и я тебя всему научу.

– А пока, может, вы, сука, оба вернетесь к работе? – прорычал я.

Бард плотнее запахнулся в накидку и почесал темные кудри. Диор фыркнул и побрел обратно, исчезая за пеленой снегопада. Мы навалили в проломы побольше вещей, стремясь заткнуть их как можно плотнее. Открытыми оставили только главные ворота – чтобы могла вернуться Сирша. Сломанную мебель и прочий хлам мы сгрудили и поперек узких улочек с бульваром, создав внутреннее кольцо обороны, за которое отступим, если все пойдет кувырком. Мы продрогли, а когда закончили, ночь не то чтобы опустилась на город – она рухнула, как наковальня. Однако мы были довольны: с такими укреплениями и оружием десяток порченых-то мы бы прогнали. Под завывания ветра мы с Беллами побрели назад в «Кузнеца в ударе».

В таверне уже собрался остальной отряд, и Рафа склонился над дымящимся котелком в очаге.

– Что, снова сраная картошка?

– Если хочешь, есть брюква, – улыбнулся старый священник.

– Где Сирша? – спросила Хлоя.

– Они с Фебой еще не вернулись, – ответил Беллами. – Скоро будут.

Я схватил плошку с проклятущим картофелем и проглотил его как можно быстрее, чтобы не чувствовать вкуса. Неспешно обходя зал, я каблуками задел начерченную схему города. На мгновение вспомнилась Большая библиотека Сан-Мишона, где на полу была изображена огромная карта империи.

– Но сквозь кровь и огонь со мной в танце лети.

Это пробормотала Хлоя. Я поднял взгляд и увидел: она смотрит на меня. Ей вспомнилось то же, что и мне. Как же давно это было… И как далеко осталось.

– Значит, так. – Я постучал по карте мыском сапога. – Беру на себя ворота. Мы с мелким лордом Болтунишкой – на мостках. Хлоя, вы с Сиршей – у восточного пролома, Рафа с Беллами – у западного. Попадете в неприятности – трубите, и я приду. Если нас отбросят, отступайте во внутренний круг и бегите к собору. Освященная земля сдержит мертвых, это наше последнее прибежище.

– Почему бы сразу не отступить к собору? – спросил Рафа.

– И что потом? Закупориться, пока не сдохнем от голода? Эти твари, если надо будет, могут и вечность ждать. Но ты не бери в голову, священник: без владыки крови эти гнилые обмудки станут нападать бездумно, в лоб.

Диор, доедавший вторую порцию, произнес с набитым ртом:

– Ты, кстати, об этом спрашивал солдата, который нам встретился по пути: что еще за владыки крови?

– Высококровные управляют вампирами низших каст, Диор, – ответила Хлоя. – Чем гуще их кровь, тем больше порченых они могут держать в узде. Порченые, которых ведет чужой разум, куда опаснее, но эту гурьбу, похоже, никто не держит.