Иная судьба. Книга II

— Я могу выкроить для занятий два часа ежедневно, — прервал затянувшееся молчание секретарь. — Думаю, Винсент составит мне компанию.

Капитан Модильяни поперхнулся нервным смешком, но усилием воли согнал с лица улыбку. Похоже, быть в паре с дочерью бургомистра секретарю весьма не улыбалось.

— Поскольку по статусу именно нам с вами возможно занять место после герцогской четы, вашим партнёром, госпожа Смоллет, буду я, — подтверждая ход капитанских мыслей, добавил Фуке, отвесив Доротее лёгкий поклон. — Капитану придётся стать кавалером для обеих ваших учениц, но, думаю, мы будем иногда подменять друг друга. Уж с чем, с чем, а с танцами мы справимся. Ваша светлость, вам всё же придётся выкроить хотя бы по полчаса в день для совместных занятий. Вас устраивает такой расклад?

Доротея готова была провалиться сквозь землю вместе со стулом, на котором сидела. Да что с ней такое? Мысленно она представила, что касается кончиками пальцев предложенной руки капитана, и… ничего, никакого волнения. Но стоило ей вообразить на его месте педанта секретаря, и её пробирало до костей. Просто поджилки тряслись. Особенно если вспомнить шёпот: «Госпожа Вербена…»

— Защиту от толпы я беру на себя, — бесстрастно меж тем продолжал Фуке. — Придётся немного поработать над амулетом равнодушия. Я его чуть отрегулирую, и её светлости будет абсолютно всё равно, кто там на неё смотрит и как…

… Герцог проводил взглядом уходящую компаньонку своей супруги. Выгнув дугой бровь, насмешливо уставился на секретаря.

— Ну?.. Объясни, сделай милость, что это ты сейчас наплёл? С каких это пор ты стал пользоваться амулетами? И потом, откуда это рвение? Макс, я и без того знаю о твоей незаменимости и исполнительности, как и о том, что своё свободное время ты ещё никому не уступал, считая его немыслимо ценным. А ну-ка, ответь: ты собираешься атаковать? За эти годы я узнал тебя достаточно; да у тебя даже в заведении Коко не было постоянных пассий, не говоря уж о долговременной постоянной любовнице. Итак?..

Мэтр Фуке надменно выпрямился. Заложил руки за спину. В этот момент они с сиятельным патроном были странно похожи, будто выросшие в отдалении друг от друга близнецы. Капитан Модильяни со своего наблюдательного пункта у окна с интересом наблюдал за обоими.

— Я попросил бы, — сдержанно ответил секретарь. — Обойтись без намёков на мою прошлую холостяцкую жизнь. Она был весьма сдержанна по сравнению с бурной молодостью некоторых присутствующих здесь лиц, и обсуждению не подлежит. Предваряя последующие вопросы, скажу прямо: да, я намерен повести атаку на госпожу Доротею и начать с ухаживаний по всем правилам. Что-то подсказывает мне, что сия особа отличается завидным постоянством и до сих пор верна памяти покойного супруга, поэтому я не намерен торопиться и устанавливать осаду. Я достаточно терпелив. Но! — Он метнул сердитый взгляд из-под густых бровей. — Был бы весьма обязан, господа, если бы вы избавили меня от дальнейших намёков и подшучиваний, а также конкуренции. Есть вещи…

— Которые ты не простишь никому, — подняв руки в знак капитуляции, резюмировал герцог. — Однако признаюсь, это для меня неожиданность из разряда приятных. Вот только как к твоим ухаживаниям отнесётся предмет твоего внимания? Временами создаётся впечатление, что она тебя просто-напросто боится.

— Посмотрим, — лаконично ответил мэтр Фуке.

Жильберт д'Эстре фыркнул. Многозначительно глянул на молочного брата. Тот лишь пожал плечами.

— Я же говорил, наши отношения с госпожой Доротеей не выходят за рамки дружественных. Жиль, почему вам с матушкой так не терпится меня женить? Прости, но твоего примера с первой супругой мне было достаточно, чтобы избавиться от всякой тяги к семейной жизни. Хотя, возможно, я ещё не созрел…

Он насмешливо сверкнул синеглазьем. Переключился на Фуке.

— А вот скажи мне, Макс… Нет, я помню, что способности у тебя недюжинные, но неужели ты и впрямь надеешься на один лишь амулет?

— Вздор, — процедил секретарь сквозь зубы. — Я упомянул о нём лишь ради спокойствия дамы. Доза самовнушения ещё никому не повредит. Её уверенность передастся подопечной и поможет той даже без подручных средств быть смелее. К тому же, не говорить же при женщине об иных мерах, которые мы примем! У всех этих старых перечниц, коих она до сих пор боится, есть одно общее: больные мозоли, на которые можно весьма существенно наступить: мне или господину Карру, это уж как придётся. Небольшое внушение, намёк на карьеру мужа, судьбу внучатого племянника или вечную ссылку или, если уж дело дойдёт до крайности — публичное использование особых щипцов для удаления языка — всё это удивительным образом создаёт провалы в памяти и способствует смене убеждений. Но…

— Не продолжай. Я понял. Ты щадишь чувства избранницы. В самом деле — избранницы, Макс?

— Ваша светлость, я уже не молод, чтобы шутить подобными вещами.