Иная судьба. Книга II

Бывшая трактирщица поспешно приняла от него носовой платок и уткнулась в кусок батиста. Судорожно вздохнула. Ох. Она и думать не могла, что душка капитан окажется таким суровым. Вот так вот на глазах у всей прислуги схватить её за руку, протащить через весь замок к какому-то чёрному возку у чёрного хода… А потом доставить в тюрьму, прямо в пыточную. Да у неё чуть ноги не подкосились, когда вдруг решила, что сейчас подвесят на этот страшный блок и начнут жечь калёным железом. Чудо, что не опозорилась от страха тут же и при всех, а ведь к тому шло. И только когда протащили мимо неё голого мужика, всего уже посечённого, страшного, немытого — так и несло вонью! — лохматого, да заломили руки, да вздёрнули на той штуковине. Только тогда Аннет сообразила, что это и есть та самая д ы б а, и едва не заорала от ужаса. Сидела, тряслась весь допрос и всё ждала, ждала, что вот сейчас снимут этого урода, а потом и ей руки заломят. Но ведь не может такого быть, правда? С ней — точно не может! Она ведь всё делала, как учили, разве что… И взвизгнула от страха, когда её взяли за плечи. Но оказалось, что пытать пока не будут, нужно просто вставать и куда-то идти, хоть ноги не слушаются. Потом, когда её провели в нормальный, такой спокойный, тишайший кабинет, с будничным столом, с тикающими часами, усадили на обычный, не железный, без жаровни под ним, стул, когда она прочувствовала каждой своей частичкой, что жуткий подвал позади… Вот тогда её и прорвало.

Боже ж мой, она никогда не думала, не думала, не думала, что всё может обернуться таким кошмаром…

— Аннет! — холодный голос капитана вернул её к действительности. — Ну же! Ты что, весь ум растеряла? Давай-давай, приходи в себя, иначе мне придётся…

Придётся что? О, нет, только не в подвал! Собравшись с духом, девица сдержала слёзы и осушила до дна кубок. Не подозревая, что вино-то ей налили особое, с капелькой эликсира, развязывающего языки даже самым упёртым молчунам.

— Я же сказал сразу: ни шагу без согласования со мной! Ни шагу! Тем более что была возможность связаться: найти меня в Гайярде несложно, да и прикрытие у тебя такое, что никто тому не удивился бы. Нет, ты потащила эту чёртову пуговицу точно по назначению, даже не потрудившись осмыслить, зачем тебя это попросили сделать! Ещё раз спрашиваю: почему ты не доложила о ней?

Аннет съёжилась.

— Да я как-то не подумала, господин Винсент, честное слово… Что в ней, пуговице-то, могло быть?

— Не подумала! Господин комендант! — Капитан сделал знак Александру Карру. — Что мы находили в пуговицах?

— Отравленные шипы, — не задумываясь, ответил тот. — Зловредные заклятья. Разрывные устройства, убивающие мгновенно. Приворотные и отворотные эликсиры. Да, был такой интересный случай с проклятьем отсроченного старения, причём сработало она по случайности не на том, и вместо молодого человека пострадала девушка, в считанные дни обратившаяся в старуху…

Помертвев, Аннет судорожно схватилась за медальон — на самом деле, охранный амулет, выданный ей несколько недель назад никем иным, как самим капитаном.

— Не говори, что он не сработал, — жёстко сказал Винсент. — Не нагрелся, не кольнул, не попытался соскочить с цепочки… Такого просто не может быть. Я забочусь о своих людях. А вот они порой этого даже не ценят, дурёхи. Совсем ум растеряла? — неожиданно рявкнул. — Попала в столицу, хлебнула красивой жизни, купилась на деньги посла? Ты что же думаешь, Гордон запал на твои прелести? Да он просто использовал тебя втёмную, не пожалев. Твоё счастье, что тебя не было рядом, когда коробку открыли, а госпожа Доротея вспомнила о муже; заклятье было настроено на его имя, это удалось считать. Тебя могло задеть просто потому, что была слишком близко. И лежала бы ты сейчас где-нибудь, пустоголовая, гадящая под себя, мычащая, как младенец. Это куда хуже, чем просто старение или пыточная, в которой тебе так не понравилось. А всё из-за того, что кое-кто не вспомнил о правилах, а возомнил о себе бог весть что.

Бывшая трактирщица закрыла лицо руками.

— Простите. Виновата.

— Простить… — Капитан прошёлся по кабинету, словно остывая от недавней вспышки гнева. — Аннет, милосердие — благо лишь в том случае, если не оборачивается иной стороной. В большинстве же уроков не помнят. Чревато — держать за спиной того, кто в эту же спину ударит, пусть даже по легкомыслию и скудоумию, от этого не легче. Слишком дорого иногда обходится. Вот и подумай, что дальше делать, а я послушаю. Но учти: если мне не понравится твоё предложение — не взыщи: вручу некую толику денег, чтобы не была в обиде, здешний менталист чуть подправит тебе память — и иди на все четыре стороны. Без обоюдных обид и сожалений.