Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Этот эпизод из инсбрукского ведовского процесса фиксирует проповедь как пространство конфликта, в рамках которого одновременно высказываются и проповедник, и миряне. Причем последние высказываются нарочито громко, так, чтобы проповедник их услышал. Словесные интервенции прихожан на проповеди не были чем-то из ряда вон выходящим. Часто они свидетельствовали о проблемах священнослужителя с изложением тезисов Священного писания.

Как отмечал А.Я. Гуревич, «проповеди зачастую отличались монотонностью и низкой эффективностью, на что часто сетовали деятели церкви: паства, по их признаниям, не особенно внимательно слушала проповедника, отвлекаясь на постороннее. Подчас крестьяне прерывали затянувшуюся проповедь возгласом: «Заканчивай, святой отец, нам пора идти доить коров»[219].

Позднее, в условиях послереформационной Германии, диалог пастора (Pharrher) и прихожан на проповеди становится основой комической интриги одного из шванков Йорга Викрама. В нем лукавый крестьянин (schalkhafter Bauer) прерывает проповедь свистом ради ехидной реплики «Кто же делал забор, коли на земле еще не было человека?»

[220].

2.3. Неудачливый экзорцист: случай в Риме и попытка формализации практики изгнания демонов

«Для понимания роли экзорцизма в [концепции] Malleus [Maleficarum] необходимо прочитать эту книгу, первичную и бесспорную модель демонологии Ренессанса, как проповедь, три основные идеи которой не совпадают с тремя частями трактата»[221].

Армандо МАГГИ. «Риторика Сатаны. Исследование демонологии Ренессанса»

«И, будучи спрошен, в какой части колонны явил себя Христос, тут же указал место, грызя колонну зубами и восклицая: «Здесь стоял! Здесь стоял!». Затем, наконец, сказал он: «Не желаю выходить». Когда же был он спрошен по какой причине, ответил: «Из-за ломбардцев». Спрошенный снова, отчего же из-за ломбардцев не желает выходить, отвечал он тогда, сказав на итальянском языке (хотя одержимый священник и не знал того наречия): «Всякое делают они, так и сяк», подразумевая наипервейший [наихудший][222]

порок сладострастия. Священник же после того сказал, вопрошая меня: «Отче, что означают те итальянские слова, что произнес он устами моими?». Когда же я пояснил, ответил он: «Хоть и слышал слова, понять [их] не мог»[223].

Перед нами фрагмент «примера из опыта» (experientia). По классификации В. Берингера и Г. Ерошека — первый пример из Рима (Exempel Rom 1), образующий своеобразное «ядро» главы De modo quo demones [daemones] per maleficarum operationes homines interdum substantialiter inhabitant (MM, II/1,10) — одной из двух в трактате, посвященных специальному рассмотрению практики экзорцизма.

События, описанные в этом «примере», являются едва ли не самым ранним воспоминанием Инститориса из приведенных в Malleus Maleficarum. Их датировка в тексте обозначена как «во времена папы Пия II», что позволяет нам отнести эту историю к одному из ранних визитов «брата Генриха из Шлеттштадта» в Рим — предположительно в период с 1455 по 1460 г.[224]

Будущему инквизитору в это время было около тридцати лет, и он еще только проходил обучение в studium theologicum для получения ученой степени. Учитывая возраст и невысокий статус брата доминиканского ордена без каких-либо ученых регалий и формальных постов, его решение провести самостоятельно сеанс экзорцизма было весьма рискованным. Намеренно или нет, но в тексте Malleus Maleficarum это обстоятельство скрадывается эффектом словоупотребления. Инститорис упоминает себя как «одного из инквизиторов» (vnus ex inquisitoribus

), подразумевая авторство трактата (свое и Шпренгера), но не делая никаких оговорок о собственном положении на момент описываемых событий.

За трапезой в Риме он встречается с неким чехом (Bohemus) из города Тахова (de Dachouo opido), который привез сына, секулярного (т. е. не принадлежавшего к какому-либо ордену католической церкви) священника (Sacerdotem secularem) в Рим ради возможного исцеления. После чего «брат Генрих из Шлеттштадта» принял решение деятельно участвовать в избавлении от одержимости. Причем это его решение предполагало довольно длительный срок — «пятнадцать [дней] и более» (quindenam et vltra).