Инстинкт матери

Дверь ей открыла Тифэн. Увидев Летицию, она застыла и замкнулась, словно в раковину забралась. Вокруг нее инстинктивно развернулась невидимая защита. Так раненое животное прячется в панцирь.

– Что тебе надо? – спросила она еле слышным голосом.

Такой переход на оборонительную позицию подтвердил худшие опасения Летиции.

– Какого черта, Тифэн! Что происходит? Почему… почему вы нас избегаете?

Похоже, этот вопрос подействовал на Тифэн как электрошок. Лицо ее сморщилось от боли, и, прежде чем Летиция успела сообразить, что в действительности происходит, она выплеснула на подругу все свое страдание и боль. И весь свой гнев.

– Ты спрашиваешь, что происходит? – отчеканила она, как будто каждое слово превратилось в лезвие и медленно разрезало ее. – Мой сын мертв, Летиция! Мой малыш, без которого я вообще не знаю, как жить на свете, погиб почти у тебя на глазах. Может, ты даже видела, как он падал. Как знать! Где ты была, когда он потерял равновесие? Ах да, дай-ка я вспомню: ты принимала солнечные ванны!

Земля под ногами у Летиции заходила ходуном, как при землетрясении, и она пошатнулась. Когда же ей удалось обрести равновесие, у нее вдруг так закружилась голова, что она уже не знала, что делать и кончится это когда-нибудь или нет.

– Ты с ума сошла? – крикнула она, изумленно вытаращив глаза, и ее начала бить крупная дрожь. – Я… я запрещаю тебе перекладывать на меня ответственность за то, что случилось! Я сделала все, чтобы он не упал!

– Вранье! Ты врешь, Летиция! Единственное, что ты сделала, – это бросила его одного перед открытым окном! Шестилетнего ребенка! Перед пропастью в четыре метра! И единственное, что пришло тебе в голову, это бежать звонить в дверь! Ты что, действительно думала, что этого достаточно?

Летиция, бледная как смерть, начала потихоньку понимать, в какой ад неумолимо соскальзывает. Тифэн обвиняла ее в самом худшем. Ее лучшая подруга, самый дорогой человек, почти сестра, обвиняла ее в том, в чем и лютый враг не обвинил бы.

– Я должна была тебя предупредить! – крикнула она, и голос ее в этот момент был похож на предсмертный хрип.

– Нет! – прорычала Тифэн, вращая безумными глазами. – Тебе надо было всего лишь оставаться рядом с ним, разговаривать и уговаривать, чтобы он услышал тебя!

– Я пыталась! – запротестовала Летиция, в отчаянном порыве пытаясь достучаться до разума Тифэн. – Но вышло только хуже: он все ниже перевешивался через подоконник, чтобы лучше меня слышать!

Она все не могла опомниться. Обвинения подруги буквально пригвоздили ее к месту, и ее снова ошеломило и оглушило непонимание.

– Да и кто сказал, что это не твои сумасшедшие звонки в дверь так его напугали, что он выпал из окна? – не унималась Тифэн, не слушая оправданий Летиции.

– Тифэн! Ты права не имеешь так говорить!

– Ты в любом случае не должна была уходить, надо было стоять под окном, чтобы в случае чего поймать его и смягчить удар. Если бы ты осталась там и быстро отреагировала, он был бы сейчас жив!

– А как ты хотела, чтобы я там оказалась? Изгородь не давала мне попасть в ваш сад!

После этой фразы в глазах Тифэн загорелся огонек безумия.

– И это ты меня спрашиваешь? – заорала она, уже впадая в истерику. – Да, изгородь мешала пройти в наш сад! Вот только в этой гребаной изгороди давно пора было проделать переход, это ты помнишь? Сделать калитку, которая позволила бы тебе спасти моего сына!

От такого аргумента Летицию словно парализовало, и она застыла на месте, поняв, что разумный разговор с подругой в таких обстоятельствах невозможен. И пытаться нечего. Тогда Тифэн молча смерила ее взглядом, полным боли и горечи.

– Я не говорю, что ты одна во всем виновата, – пробормотала она сквозь слезы, – но я уверена, что ты могла бы предотвратить худшее.

Глава 21

Проклятые пять метров, которые надо было пройти, чтобы попасть домой, показались Летиции непреодолимыми. Недвусмысленно обвинив ее в причастности к смерти сына, Тифэн безжалостно захлопнула дверь перед самым ее носом. Летиция осталась стоять на тротуаре, раздавленная отчаянием и непониманием. Несколько секунд она боролась с желанием забарабанить в дверь в сумасшедшей надежде достучаться до подруги и снова попытаться с ней поговорить, что-то объяснить и даже бросить ей в лицо ужасное обвинение.

Но остатки собственного достоинства ее удержали.

Шатаясь, она добрела до двери своего дома и попыталась ее открыть, но ключ не попадал в замочную скважину, потому что глаза заливали слезы. С трудом отперев дверь, она рухнула на пол в прихожей и долго пролежала в полной прострации. А может быть, всего несколько минут. Упреки Тифэн кружились в вальсе вокруг нее, слова-убийцы без конца повторяло эхо, и они отскакивали сначала от стен прихожей, потом от стен черепной коробки, не давая ей ни секунды передышки.