Инстинкт матери

«Да, изгородь мешала пройти в наш сад! Вот только в этой гребаной изгороди давно пора было проделать переход, это ты помнишь? Сделать калитку, которая позволила бы тебе спасти моего сына!»

Могла бы она спасти Максима, если бы калитку установили, как того хотели Тифэн и Сильвэн? А может быть, горе Тифэн было настолько велико, что она просто не могла реально смотреть на случившееся и, чтобы не сойти с ума, старалась свалить вину на нее? В своем стремлении во что бы то ни стало найти связь Летиция попыталась зацепиться за эту мысль, но злобность нападок подруги все разрушила на корню. Теперь, по мере того как эта мысль проникала в сознание, она вдруг почувствовала настойчивое желание довести ее до логического конца и вскоре уже была убеждена в своей причастности, пусть не прямой, к гибели Максима.

Совершенно измученная, она дотащилась до телефона и набрала номер Давида. Ему понадобилось несколько минут, чтобы понять: с Летицией случилась большая беда. От слез ей не хватало дыхания, и она почти не могла говорить.

– Не выходи из дома, я сейчас приеду! – велел он и отсоединился.

Через четверть часа он тоже звонил в соседскую дверь.

* * *

Противостояние было коротко и беспощадно. Когда Тифэн ему открыла, Давид потребовал, чтобы его впустили в дом, чтобы прояснить ситуацию.

– Оставьте нас в покое! – простонала та, пытаясь захлопнуть перед ним дверь.

Но Давид быстро просунул в дверь ногу, чтобы помешать ее закрыть.

– Нам надо поговорить! – резко заявил он, сам не ожидая от себя такого тона.

Вторжение Давида и его тон Тифэн восприняла как нападение. Заняв оборонительную позицию, она выпрямилась и свирепо оглядела его с головы до ног.

– Убери ногу, Давид, или я вызову полицию.

– В самом деле? – язвительно поинтересовался он.

– Без малейшего колебания.

Давид оценил степень ее непреклонности и понял, что она уже давно миновала ту стадию возбуждения, когда человек еще в состоянии здраво рассуждать.

– Где Сильвэн? Мне надо с ним поговорить! – сделал он еще попытку.

Вместо ответа Тифэн сунула руку в карман, вытащила мобильник и помахала им перед носом Давида.

– Если через пять секунд ты не уберешь ногу, я зову полицию. Время пошло.

– Я понимаю, что смерть Максима нестерпима, Тифэн, но…

– Четыре секунды.

– Ты не имеешь права делать Летицию ответственной за то, что произошло, – невозмутимо продолжал он.

– Три секунды.

Давид с болью посмотрел на нее. А Тифэн выдержала его взгляд, словно она уже стала бестелесным призраком, перед которым возникло неожиданное препятствие, никакого отношения к ней не имеющее. Прошло еще несколько секунд, она вздохнула и принялась что-то печатать на клавиатуре телефона.

– Да брось ты, Тифэн, – тихо сказал Давид и убрал ногу.

Она бросила на него полный отвращения взгляд и, не отводя глаз, резко захлопнула дверь.

* * *

Оставшись один на тротуаре, Давид стиснул зубы от бессилия, которое оказалось еще невыносимее, чем все бредовые обвинения Тифэн. Он со всех сторон обдумал ситуацию и инстинктивно понял, что в этот момент сделать ничего не сможет, только вернуться домой, к Летиции, успокоить ее, попытаться облегчить ее тоску и, по возможности, удалить яд чувства вины, которым отравила ее сознание Тифэн.

Скрепя сердце Давид повернул назад.

Уже совсем подойдя к своей двери, он поднял глаза на окна второго этажа дома Женьо. В одном из них виднелся чей-то неподвижный силуэт, наполовину скрытый складками шторы. Давид узнал Сильвэна. Весь его вид говорил сам за себя: он пристально наблюдал.

Давид сошел с тротуара, чтобы стать напротив Сильвэна. На секунду ему показалось, что тот сейчас откроет окно и заговорит с ним… Но этого не произошло.

Несколько долгих секунд Сильвэн простоял неподвижно, словно превратился в статую… Оба пристально глядели друг на друга, и Сильвэн опустил голову.

Потом сделал шаг назад и резким движением задернул штору.

Глава 22

Летицию не разбудил ни слабый свет, пробивавшийся в комнату сквозь темные шторы, ни будильник мобильного телефона, как обычно, поставленный на 6:45. Ее выдернуло из сна неприятное чувство, что почему-то не надо вставать. Она нервно пошарила рукой на ночном столике, нащупала телефон и схватила его. 7:10. Тело само, на автопилоте, рванулось с постели в ванную, и только тогда она догадалась задать себе вопрос, отчего не прозвонил будильник, и вспомнила, что сегодня воскресенье.

Летиция провела рукой по лбу и застонала. Рядом с ней сном праведника спал Давид. Он дышал ровно и спокойно, иногда тихонько всхрапывая, и сегодня Летицию это почему-то стало раздражать. И с чего она вдруг так рано проснулась? Все было спокойно, ни один посторонний звук не нарушал уютную тишину воскресного утра…

Вдруг она резким движением села на постели. До нее только что дошло, что на самом деле выдернуло ее из сна. Тишина. Небытие. Пустота.

Смерть.