Институт

Грузовик остановился. Послышался звук открывающейся двери кузова, а затем в вагон запрыгнул мужчина. Люк почувствовала запах кофе и у него заурчало в животе, достаточно громко, чтобы мужчина мог услышать. Но всё обошлось. Когда Люк выглянул из-за газонокосилок, он увидел человека в рабочей одежде и с защитными наушниками на голове.

К первому присоединился второй и установил фонарь, направив его — слава богу — на дверь, а не в сторону Люка. Они опустили стальную рампу и начали переносить ящики из кузова в вагон. На каждом была надпись «КЕЛЕР, ЭТОЙ СТОРОНОЙ КВЕРХУ» и «СОБЛЮДАЙТЕ ОСТОРОЖНОСТЬ». Значит, где бы он ни находился, это был ещё не конец линии.

Загрузив десять или двенадцать ящиков, мужчины остановились и съели пончики из бумажного пакета. Люку потребовались все силы — мысли о Зике, топящем его в баке, о близнецах Уилкокс, о Калише и Ники и обо всех остальных, чья судьба зависела от него, — чтобы удержаться и не выскочить из укрытия, выпрашивая у этих людей кусочек, всего один кусочек. Он почти решился, если бы один из них не произнёс то, что заставило Люка застыть на месте.

— Эй, ты не видел тут паренька?

— Что? — спросил второй с полным ртом пончиков.

— Паренька, ну — ребёнка. Когда носил машинисту термос.

— Что тут может делать ребёнок? Сейчас половина третьего ночи.

— Какой-то мужик спрашивал, когда я ходил за пончиками. Сказал, что ему звонил шурин из Массачусетса, разбудил и попросил проверить железнодорожную станцию. Мол, у него сбежал сын. Сказал, что тот постоянно болтал о товарняках и поездке до Калифорнии.

— Это ж на другом конце страны.

— Я-то знаю. И ты

знаешь. Но знает ли ребёнок?

— Если не двоечник, то знает, что Ричмонд пиздец как далеко от Лос-Анджелеса.

— Да, но ещё это узловой пункт. Мужик сказал, что он может быть на этом поезде; может сойти с него и попытаться запрыгнуть на другой, идущий на запад.

— Короче, я не видел никакого паренька.

— Мужик сказал, что его шурин готов заплатить.

— Да хоть миллион долларов, Билли, но только я не видел никакого ребёнка, если он тут вообще появлялся.

«Если в животе снова заурчит, — мне конец, — подумал Люк. Кранты. Жопа».

Снаружи кто-то крикнул:

— Билли! Дуэйн! У вас двадцать минут, заканчивайте!

Билли и Дуэйн погрузили ещё несколько ящиков «КЕЛЕР» в вагон, затем подняли рампу и уехали. Люк успел разглядеть очертания города — какого именно, он не знал, — а затем появился человек в спецовке и кепке железнодорожника и задвинул дверь… но в этот раз не до конца. Люк догадался, что в направляющих есть какая-то помеха. Через пять минут поезд снова пришёл в движение, сначала медленно, стуча колёсами на стыках и пересечениях рельс, а затем набирая скорость.

Какой-то мужик, который назвался шурином другого мужика.

Сказал, что тот постоянно болтал о товарняках.

Они знали, что Люк сбежал, и если даже нашли Поки ниже по течению от Деннисон-Ривер-Бенд, это не обмануло их. Должно быть, заставили Морин говорить. Или Эйвери. Мысль о пытках Эйвестера была слишком невыносимой, поэтому Люк прогнал её. Если у них были люди, наблюдавшие не сойдёт ли он здесь, то значит такие люди будут ждать его и на следующей остановке, а к тому времени уже рассветёт. Вероятно, они не хотели наводить шум, а просто наблюдали и докладывали обстановку, но вполне возможно, могли попытаться схватить его. Зависит от того, сколько их всего. И, конечно, насколько они отчаянные.

«Мне повезло сесть на поезд, — подумал Люк, — но ведь это не всё, что я мог сделать. Как они узнали так быстро?»

А между тем, по крайней мере, с одной трудностью Люк мог справиться самостоятельно. Держась для равновесия за сиденье газонокосилки, он открутил крышку топливного бака мотоблока «Джон Дир», расстегнул ширинку и отлил в пустой бак, как ему показалось, не меньше двух галлонов. Не очень хороший поступок, самая настоящая подлянка для того, кому в итоге достанется этот мотоблок, но обстоятельства были чрезвычайными. Он поместил крышку бака на место и туго закрутил. Затем сел на сиденье газонокосилки, положил руки на пустой живот и закрыл глаза.

Подумай о своём ухе, сказал он себе. И подумай о царапинах на спине. Подумай о том, как всё это болит, и тогда забудешь о голоде и жажде.

Это сработало, но ненадолго. В голове возник образ детей, которые через пару часов выйдут из своих комнат и поплетутся в столовую на завтрак. Люк бессилен был избавиться от видений кувшинов с апельсиновым соком и автоматов с пуншем. Как же он хотел очутиться там прямо сейчас. Он бы выпил по стакану того и другого, а затем нагрузил бы свою тарелку омлетом с беконом.

Лучше не желать оказаться там. Это настоящее безумие.

И тем не менее, какая-то часть его желала.