Институт

В столовой — унылое помещении, выкрашенное в тот же тёмно-зелёный цвет, что и коридоры жилого уровня в Передней Половине — было около дюжины детей, которые ели то, что по запаху напоминало Эйвери мясное рагу «Динти Мур». Его мама готовила это рагу по меньшей мере дважды в неделю, потому что его любила младшая сестра Эйвери. Наверное, она тоже мертва. Большинство детей выглядели, как зомби, пуская слюни. Он заметил одну девочку, которая курила сигарету во время еды. На глазах Эйвери она стряхнула пепел в миску, рассеянно огляделась и снова принялась за еду.

Он чувствовал Калишу даже в туннеле, а теперь увидел её, сидящую за столом в глубине зала. Ему пришлось подавить желание побежать к ней и крепко обнять. Это привлекло бы внимание, чего Эйвери вовсе не хотел. А хотел обратного. Рядом с Ша сидела Хелен Симмс, её руки плетьми лежали по обе стороны от миски. Её глаза были устремлены в потолок. Её волосы, такие цветастые, когда она появилась в Передней Половине, теперь потускнели и разрослись, свисая клочьями вокруг её сильно похудевшего лица. Калиша кормила её или пыталась кормить.

— Давай, Хел, давай же, вот так. — Ша сунула ложку с рагу в рот Хелен. Когда коричневый комок непонятно субстанции попытался выползти наружу, Ша воспользовалась ложкой, чтобы затолкнуть его обратно. В этот раз Хелен проглотила его и Ша улыбнулась. — Вот так, хорошо.

«Ша, — подумал Эйвери. —

Эй, Калиша».

Она испуганно огляделась, увидела его и расплылась в широкой улыбке.

«Эйвестер!»

Струйка коричневой слюны потекла по подбородку Хелен. Ники, сидевший по другую сторону от неё, вытер подбородок бумажной салфеткой. Потом он тоже увидел Эйвери, улыбнулся и поднял вверх большой палец. Джордж, сидевший напротив Ники, обернулся.

— Посмотрите-ка, это же Эйвестер, — сказал Джордж. — Ша чувствовала, что ты придёшь. Добро пожаловать в нашу счастливую семью, маленький герой.

— Если ты собираешься есть, возьми миску, — сказала женщина за сорок с суровым лицом. Эйвери знал, что её зовут Корин, и что она любила раздавать оплеухи. От этого ей было хорошо. — Мне нужно закончить пораньше, сегодня вечер фильмов.

Эйвери взял миску и положил немного рагу. Да, это был «Динти Мур». Он положил сверху кусок губчатого белого хлеба, затем присоединился к своим друзьям. Ша улыбнулась ему. Сегодня у неё сильно болела голова, но она всё равно улыбалась, от чего ему хотелось одновременно смеяться и плакать.

— Налетай, старина, — сказал Ники, но сам не следовал собственному совету: его миска была почти полна. У него были покрасневшие глаза, и он потирал левый висок. — Я знаю, это выглядит, как дерьмо, но лучше не смотреть фильмы на пустой желудок.

«Они поймали Люка?» — мысленно спросила Ша.

«Нет. Они все до смерти напуганы».

«Отлично. Отлично!»

«После просмотра нам будут делать бомльные уколы?»

«Не думаю. Мы видели этот фильм всего один раз».

Джордж смотрел на них понимающими глазами. Он всё слышал. Когда-то в Передней Половине Джордж Айлс был только ТК, но теперь стал обладателем нечто большего. Все они стали. В Задней Половине расширялись любые способности, но благодаря иммерсионному баку никто из них не был похож на Эйвери. Он много всего знал. Например, о тестах в Передней Половине. Многие из них были сторонними проектами доктора Хендрикса, но инъекции были обычной практикой. Некоторые служили ограничителями, но Эйвери таких уколов не делали. Он направился прямиком в иммерсионный бак, где оказался на пороге смерти, или даже переступил через него, и в результате мог по своему желанию вызывать огни штази почти в любое время. Ему не нужны были фильмы, и не нужно было становиться частью групповых сеансов, проведение которых было основной задачей Задней Половины.

Приступив к еде, он попытался достучаться до Хелен, и с радостью узнал, что она всё ещё была там. Хелен нравилась ему. Она была не такой, как эта сучка Фрида. Ему не нужно было читать мысли Фриды, чтобы понять, что она обманом заставила его всё ей рассказать, а потом заложила его; кто ещё это мог быть, кроме неё?

«Хелен?»

«Нет. Не говори со мной, Эйвери. Я должна…»

Остальное затерялось, но Эйвери показалось, что он понял: она должна прятаться.

В её голове была губка, наполненная болью, и она пряталась от неё, как могла. В целом, прятки от боли были разумной ответной реакцией. Проблема заключалась только в том, что губка продолжала набухать. И это могло закончиться тем, что губка размазала бы её по задней стенке её же черепа, как муху по стене. И её не стало бы. По крайней мере, как Хелен.