Институт

Они смотрели, как он съел две куриные ножки, затем гамбургер и большую часть картошки-фри, а сверху — приличного размера чашку рисового пудинга. Тим, который пропустил свой обед, съел остатки цыплёнка и запил колой.

— Уже получше? — спросил Тим, когда всё было съедено.

Вместо ответа Люк разрыдался.

Венди обняла его и начала гладить по волосам, распрямляя пальцами спутавшиеся пряди. Когда Люк успокоился, Тим присел рядом с ним на корточки.

— Простите, — сказал Люк. — Простите, простите, простите.

— Ничего страшного. Тебе можно.

— Это потому что я снова чувствую себя живым. Не знаю, почему это заставило меня расплакаться, но так уж вышло.

— По-моему, это называется облегчением, — сказала Венди.

— Люк утверждает, что его родители были убиты, а сам он был похищен, — сказал Тим. Глаза Венди расширились.

— Я не утверждаю! — сказал Люк, подавшись вперёд на кресле мистера Джексона. — Это правда!

— Вероятно, я неправильно выразился. Давай выслушаем твою историю, Люк.

Люк задумался, затем сказал:

— Вы сделаете кое-что для меня перед этим?

— Если смогу, — ответил Тим.

— Выгляните наружу. Посмотрите, там ли этот другой человек.

— Норберт Холлистер? — Тим улыбнулся. — Я велел ему убраться. Сейчас он, вероятно, в «Гоу-Марте», покупает лотерейные билеты. Он верит, что станет следующим миллионером Южной Каролины.

— Просто проверьте.

Тим посмотрел на Венди, которая пожала плечами и сказала:

— Я схожу.

Она вернулась через минуту, нахмурившись.

— Вообще-то он сидит там у станции в кресле-качалке. Читает журнал.

— Думаю, он дядя, — низким голосом сказал Люк. — Мои дяди были в Ричмонде и Уилмингтоне. Может, и в Стербридже. Я и не знал, что у меня столько дядей. — Он засмеялся. Его смех был звонким.

Тим встал и направился к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как Норберт Холлистер поднялся и неторопливо зашагал в сторону своего запущенного мотеля. Он не обернулся. Тим вернулся к Люку и Венди.

— Он ушёл.

— Может, звонить им, — сказал Люк. Он сдавил свою пустую банку из-под колы. — Я не дам им забрать меня назад. Скорее умру здесь.

— Куда? — спросил Тим.

— В Институт.

— Расскажи нам всё с самого начала, — сказал Венди.

Люк так и сделал.

11

Когда он закончил — на это ушло почти полчаса, и за это время Люк выпил вторую банку колы, — наступило молчание. Затем Тим очень тихим голосом сказал:

— Это невозможно. Хотя бы потому, что многие похищения вызвали бы тревогу.

На что Венди помотала головой.

— Ты был копом. И должен лучше знать. Пару лет назад проводилось исследование, в котором говорилось, что в Соединённых Штатах каждый год пропадает более полумиллиона детей. Довольно ошеломляющий показатель, не правда ли?

— Я знаю, что цифры высоки; в последний год моей службы в полиции, в округе Сарасота было принято почти пять сотен заявлений о пропаже детей, но большинство — подавляющее большинство — вернулись домой. — Тим вспомнил Роберта и Роланда Билсонов, близнецов, которых он остановил по дороге на сельскохозяйственную ярмарку в Даннинге в предрассветные часы.

— И всё равно остаются тысячи, — сказала она. — Десятки тысяч.

— Согласен, но сколько из них пропадают, оставив после себя мёртвых родителей?

— Не знаю. Сомневаюсь, что кто-то проводил такое исследование. — Она снова обратила своё внимание на Люка, который следил глазами за их разговором, словно за теннисным мячом. Его рука лежала в кармане, касаясь флэшки, будто это была кроличья лапка.

— Иногда, — сказал Люк, — они, вероятно, маскируют это под несчастный случай.

Тим вдруг представил, как этот мальчик сидит вместе с Сиротой Энни в её палатке, они вместе слушают по радио полуночный бред. Обсуждают заговоры. Разговаривают о них.

— Ты говоришь, что отрезал мочку, потому что в ней было устройство слежения, — сказала Венди. — Это действительно так, Люк?

— Да.

Венди, казалось, не знала, в каком направлении двинуться дальше. Выражение её лица, обращённого к Тиму, говорило: дальше ты сам.

Тим взял пустую банку из-под колы и кинул в бумажный пакет, в котором теперь лежали обертки да куриные кости.

— Ты говоришь о секретной организации с секретной программой, находящейся внутри страны, которая действует уже Бог знает сколько лет. Вероятно, когда-то это было возможно — теоретически, — но не в век компьютеров. Самые большие правительственные тайны утекают в интернет благодаря этому преступному ресурсу под названием…

— «ВикиЛикс», я знаю о нём. — В голосе Люка слышалось нетерпение. — Я знаю, как трудно хранить секреты, и знаю, как бредово это звучит. С другой стороны, у немцев во время Второй мировой войны были концентрационные лагеря, в которых они убили семь миллионов евреев. А также цыган и гомосексуалистов.

— Но люди за пределами этих лагерей знали об их существовании, — сказала Венди. Она попыталась взять его за руку.

Люк отстранился.