Институт

- Да. - Ему было интересно, но говорить слишком долго - плохая идея. Может, они и не слышали, но могли видеть.

- Когда у меня начались боли в спине, мне пришло в голову, что я должна узнать, что с ним стало, и я узнала. Правительство штата говорит, что они не должны раскрывать тайну, куда передаются дети, но церковь хранит записи об усыновлении, начиная с 1950 года, и я раздобыла компьютерный пароль. Пастор хранит его под клавиатурой в приходском доме. Мой мальчик всего в двух городах от того места, где я живу в Вермонте. Выпускник в старшей школе. Он хочет поступить в колледж. Это я тоже выяснила. Мой сын хочет поступить в колледж. Вот куда нужно направить деньги, а не для того, чтобы оплачивать счета этой грязной собаки.

Она вытерла глаза рукавом, быстрым и почти незаметным жестом.

Он закрыл автомат со льдом и выпрямился.

- Позаботьтесь о своей спине, Морин.

- Так и сделаю.

Но что, если это рак? Это было то, о чем она думала, и он это знал.

Она коснулась его плеча, когда он отвернулся, и наклонилась поближе. У нее было неприятное дыхание. Это было дыхание больного человека.

- Ему вовсе не обязательно знать, откуда взялись деньги, моему мальчику. Но он должен их иметь. Как ты думаешь, Люк? Делай, что они тебе говорят, без пререканий. Все, что они говорят. - Она колебалась. - И если ты хочешь поговорить с кем-нибудь о чем-нибудь... делай это здесь.

- Я думал, что есть еще места, где...

- Делай это здесь, - повторила она и покатила свою корзину назад, туда, откуда пришла.

19

Выйдя на игровую площадку, Люк с удивлением увидел, что Ники играет в ЛОШАДКУ с Гарри Кроссом. Они смеялись, толкались и подшучивали друг над другом, как будто были друзьями с первого класса. Хелен сидела за столом для пикника, играя в Войнушку[119] с Эйвери. Люк сел рядом с ней и спросил, кто выигрывает.

- Тяжело сказать, - ответила Хелен. - Эйвери легко разбил меня в прошлый раз, но сейчас идет упорная борьба.

- Она говорит, что это чертовски скучно, но при этом ведет себя хорошо и игру не бросает, - сказал Эйвери. - Разве не так, Хелен?

- Так и есть, Маленький Крескин[120], так и есть. А после этого мы перейдем к Слэп Джеку[121]. Тебе это не понравится, потому что я жестко шлепаю.

Люк огляделся и почувствовал внезапный укол беспокойства. Оно расцвело эскадрильей призрачных точек перед его глазами, и тут же исчезло.

- А где Калиша? Они её не…

- Нет, нет, они никуда ее не дели. Она просто принимает душ.

- Люку она нравится, - объявил Эйвери. - Она ему очень нравится.

- Эйвери?

- Что, Хелен?

- Некоторые вещи лучше держать за зубами.

- Это почему же?

- Потому что буква У кривая и не может быть прямой. - Она внезапно отвела взгляд. После чего провела рукой по своим темно-русым волосам, возможно, чтобы скрыть дрожащую челюсть. Если так, то это не сработало.

- Что случилось? - Спросил Люк.

- Почему бы тебе просто не спросить Маленького Крескина? Он все видит, все знает.

- У нее термометр в жопе побывал, - сказал Эйвери.

- Ааа, - сказал Люк.

- Верно, - сказала Хелен. - Насколько это, блин, унизительно?

- Очень унизительно, - сказал Люк.

- Но также восхитительно и вкусно, - сказала Хелен, и они оба рассмеялись. Хелен сделала это со слезами на глазах, но смех был смехом, и возможность смеяться здесь была просто бесценным сокровищем.

- Я не понимаю, - сказал Эйвери. - Как получение термометра в задницу может быть восхитительным, а особенно вкусным?

- Вкусно, если вылизывать его, когда он оттуда выходит, - сказал Люк, и тогда они все завыли от хохота.

Хелен ударила кулаком по столу, отчего карты разлетелись.

- О Боже, я обмочилась, это отвратительно, не смотри! - И она побежала, чуть не сбив с ног Джорджа, выходившего на улицу и поглощающего арахисовое масло из чашки.

- Что с ней? - Спросил Джордж.

- Обмочилась, - сухо ответил Эйвери. - Вчера вечером я тоже обмочился в постель, так что могу её понять.

- Спасибо, что поделился, - улыбнулся Люк. - Иди и поиграй в ЛОШАДКУ с Ники и новеньким.

- Ты с ума сошел? Они слишком взрослые, и Гарри уже однажды толкнул меня.

- Тогда иди, попрыгай на батуте.

- Мне надоело.

- Все равно иди, попрыгай. Мне надо поговорить с Джорджем.

- Насчет огней? Каких еще огней?

Парень, подумал Люк, чертовски силен.

- Иди, попрыгай, Эйвестер. Покажи нам пару сальто.

- И постарайся не сломать себе шею, - сказал Джордж. - Но если ты это сделаешь, я спою Ты такая красивая[122] на твоих похоронах.

Несколько мгновений Эйвери пристально смотрел на Джорджа, потом сказал:

- Но ты ведь её ненавидишь.

- Да, - ответил Джордж. - Да, верно. То, что я сказал, называется сатирой. Или, может быть, иронией. Я всегда путаю эти две вещи. А теперь иди. Положи яйцо в ботинок и взбей его.

Они смотрели, как он тащится к батуту.

- Этому парню десять лет, и если не считать экстрасенсорного дерьма, он ведет себя так, будто ему шесть, - сказал Джордж. - Насколько это хреново?

- Довольно хреново. Сколько тебе лет, Джордж?