Йога, смерть и учение Карлоса Кастанеды

«…для всякого юноши 14 лет (южанина) мир существует в то мгновение, когда развернуты знамёна и за знамёнами не пошли полки. И может быть, сражение ещё не состоится. И без этого момента в душе юноша не восстановит своего прошлого и не узнает, кто он есть»[26].

Мамардашвили говорит, что самая большая трагедия для человека – не знать, кто он есть на самом деле, то есть каковы впечатления, формирующие его душу. И где он в данный момент своей жизни находится по отношению к центру, к этим впечатлениям. Он говорит, что стоит, к примеру, принять агонию Христа как свершившуюся, то в мире не будет христиан. И если что-то в мире длится, то не само по себе, но лишь благодаря приобщённости к первичным актам бытия, находящимся вне времени[27].

Есть такие уровни работы сознания, попав на которые, можно увидеть мир из его вневременного среза. Однажды попав на эти уровни, я узнал, что присутствую в некоторых из «прошедших» событий своей жизни. Я видел эти события на экране памяти, ставшей живой, как жизнь.

Эти «уровни вечности» описаны у Курта Воннегута в романе «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей». Герои романа – пришельцы с планеты Тральфамадор, которые

«умеют видеть разные моменты времени совершенно так же, как мы можем видеть всю цепь Скалистых гор»,

и объясняют людям, что

«когда человек умирает, нам это только кажется. Он все ещё жив в прошлом, так что очень глупо плакать на его похоронах»,

а также, что

«Все моменты прошлого, настоящего и будущего всегда существовали и всегда будут существовать».

Если же

«тральфамадорец видит мёртвое тело, он думает, что этот человек в данный момент просто в плохом виде, но он же вполне благополучен во многие другие моменты»

[28].

И только побывав в вечности, ты понимаешь, что под тральфамадорцами американский писатель имел в виду людей.

Другая сторона этих уровней описана Кастанедой в главе «Место без жалости»[29]. Он говорит, что внутри него были две обособленные части – одна тяжёлая, тёмная, безмолвная и связанная со всем остальным. Эта часть всем наслаждалась и ничего не ждала. Другая же была светлой, новой, лёгкой, неустойчивой, беспокойной, одинокой, поверхностной, уязвимой. Она не могла ничем наслаждаться, так как не имела способности связать себя с чем бы то ни было. Именно из этой части он обычно смотрел на мир.

Дон Хуан объяснил ему, что такое разделение происходит, когда точка сборки современного человека движется из позиции рационализма и здравого смысла в «место без жалости» и «безмолвного знания». И что это положение точка сборки занимала у людей во времена, предшествующие разуму.

Я бы, однако, не сказал, что тёмная часть так уж темна. Она скорее похожа на однородный голубовато-серый фон, который, хотя у тебя и есть к нему доступ, ничто не колышет и колыхать не может, так как он находится отдельно от всего. Перед тем как попасть в этот фон, ты испытываешь глубокое внутреннее молчание и пустоту где-то в животе, а затем внутри словно бы открывается дверь.

На «уровне вечности» не происходит ничего особенного – ты просто живёшь и спокойно наблюдаешь за всем, что происходит. Однако порой чувствуешь тянущую тоску – ведь взгляд оттуда обнажает тот простой факт, что твоё пребывание здесь конечно. А значит, общение со всеми, кто тебе близок и дорог, рано или поздно прервётся.

Выбора нет

Я начал эту главу с вопроса о том, что с нами будет после смерти. И всё получилось шиворот-навыворот. Существует перерождение в новом теле после физической кончины старого. Это путь, практикуемый людьми, живущими во времени. Но начала этого пути лежат в неправильно понятых инструкциях, пришедших от тех, кто смог прикоснуться к жизни вечной.

Так же и с теми, кто хочет попасть в рай, понимаемый как другой мир, в котором ты оказываешься после физической смерти во времени. Некоторые из людей действительно попадают в какой-то другой мир. Наверное, они существуют в нём и теперь. Может быть, это даже продлится долгое время.