Ирина

– Ирина Юрьевна, вы уже знаете, что Яков Моисеевич через год собирается оставить нас, «сиротинушек». Замену он подготовил достойную, в этом никто не сомневается, но эта замена, проживая втроем в однокомнатной квартире, нуждается в улучшении жилищных условий. В строящемся доме нам выделяют две квартиры – четырех и трехкомнатную. На первую у нас есть кандидатура, а с трехкомнатной вопрос сложный: для того чтобы вам получить ее, необходимо увеличить состав семьи. Вы сможете прописать к себе близкого родственника – мать или хотя бы сестру?

– Не знаю…

– Так вот, – продолжал он, – если вы это сделаете, дальше – никаких проблем. Если нет, придется ждать неопределенное время, вы знаете в стране с этим очень не просто.

Я молча кивнула, благодарная за разговор, понимая, что он не окончен.

– Есть еще один вариант… – повисла неловкая пауза. – Вы с мужем можете увеличить состав семьи естественным путем.

Он с шутливой рассерженностью посмотрел на Якова Моисеевича:

– А вы что молчите, не помогаете мне?

Яков Моисеевич улыбался, развалившись в кресле.

– Я заслушался, Александр Владимирович, у вас так хорошо получается, продолжайте, пожалуйста…

Шеф продолжил:

– Если вы надумаете рожать, Ирина Юрьевна, то надо поторопиться, чтобы вы вышли на работу до ухода Якова Моисеевича. В этом случае он согласен повременить полгода-год. Так, Яков Моисеевич?

Тот согласно кивнул.

– Вот и всё, Ирина Юрьевна, простите за бесцеремонность, но согласитесь – дело того стоит. Держите нас в курсе…

Поблагодарив, я вышла в полном замешательстве и спросила выходившего следом Якова Моисеевича.

– Можно мне зайти к вам?

– Пожалуйста, – он открыл дверь своего кабинета.

– Яков Моисеевич, мне очень неудобно – это повышенное внимание к моей персоне…

– Вы должны были заметить, Ирина Юрьевна, у нас ко всем относятся со вниманием. А что касается вас, то, предъявляя особые требования по качеству работы и учитывая специфику, – он многозначительно посмотрел на меня, – мы должны как-то компенсировать это, иначе нельзя… Идите работайте, – смягчив тон, он шутливо добавил, – и держите в курсе, как просил Александр Владимирович.

* * *

Отношения с родителями по-прежнему оставляли желать лучшего.

Я не понимала, отчего так: отец в гости зовет и внучку рад видеть, но всё с оглядкой на маму. А она воспринимает это с явным неудовольствием, и нормального общения не получается. Несколько раз я пыталась поговорить с ней, но мама отмалчивалась…

В выходной я предложила мужу навестить родителей. Обычно такой инициативы от меня не исходило, и он с недоумением согласился. Побыв немного у моих, они с Жанной отправились к его родным, а я пообещала подойти позже. Оставшись втроем, я начала разговор о квартире и прописке… Стараясь не замечать недовольства мамы, я рисовала перспективу, и вдруг она взорвалась.

– Какая прописка, какое будущее?! Мне на улицу выйти стыдно. На меня пальцем показывают… Ты постоянно разъезжаешь с мужчинами, ребенок у тебя неизвестно от кого, и квартиру ты заработала в постели с начальством.

Я попыталась остановить ее.

– Откуда такой бред?

– Откуда?! – она перешла на крик, вытолкав из комнаты пытавшегося ее успокоить отца. – Твой муж рассказывал об этом дома и даже просил своего дружка, Коляна, следить за тобой. А Светочка, сестра твоего муженька, обо всём, в подробностях, со всей улицей делится… – она заплакала. – Доча, почему ты не живешь, как все люди? Когда же это закончится…

Я молчала, понимая – любые слова будут восприняты не так. Не было злости ни на мужа, ни на его сестру, было равнодушие и безразличие. Я знала, что никому ничего не докажу и доказывать не стану, а буду поступать как сочту нужным, ни перед кем не оправдываясь.

Возникло ощущение, что в душе захлопнулась какая-то теплая дверца. Спокойно попрощавшись, я пошла к дому родителей мужа.

Они пили чай на веранде, и, посидев немного для приличия, я заторопилась домой. Никто нас не удерживал и навещать не приглашал. Мужу я не сказала про скандал и про обещанную квартиру – просто, исполняя супружескую повинность, перестала предохраняться. А еще, замечая оценивающие взгляды мужчин, иногда подумывала: «Если так считает муж и другие, то почему не позволить себе развлечься, чтобы не страдать от напраслины».

На работе всё шло своим чередом, и, оформляя предстоящую командировку, я принесла шефу документы на подпись. Он отложил их в сторону.

– Ирина Юрьевна, командировка отменяется, вам придется временно исполнять обязанности начальника отдела, так как Яков Моисеевич заболел.

Я забеспокоилась.

– С ним что-то серьезное?

– Нет, но дней десять проболеет.

Взяв у секретаря запасной ключ, Александр Владимирович проводил меня в кабинет.

– Располагайтесь, я сообщу в отделе, что вы здесь и замещаете начальника.

Он ушел, и я прошла по кабинету, не зная, где устроиться – в кресле во главе стола или на стуле сбоку…

Появилась улыбающаяся Людмила Алексеевна и, поняв мое состояние, шутливо подталкивая, усадила в кресло:

– Как ты смотришься!

Она сообщила, что коллеги отнеслись к моему перемещению положительно.