Иррациональное в русской культуре. Сборник статей

Психологическое нездоровье и иррациональное поведение – это не только индивидуальная проблема конкретного человека и его ближайшего окружения. Она имеет также юридическое измерение и более широкий социальный контекст, когда в общение с такими людьми вовлекаются различные институции. В этой статье я постараюсь показать, как работа с «сумасшедшими» вписана в институциональный контекст сотрудников службы участковых уполномоченных полиции (ранее милиции) и в их повседневный профессиональный мир. Статья представит 1) институциональные рамки, а также рутину работы по контролю и профилактике, осуществляемой этой службой Министерства внутренних дел (МВД) в отношении особой категории граждан, страдающих психическими отклонениями, 2) механизмы категоризации данного типа населения среди участковых и их повседневные стратегии взаимодействия. В заключении я покажу, как мои данные соотносятся с результатами аналогичных социологических исследований этой темы, выполненных западными социологами полиции.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Эмпирическими источниками для меня служат качественные данные, собранные в 2007 и 2011–2012 годах в среде участковых уполномоченных милиции/полиции, имеющих разный опыт работы (от одного года до 20 лет службы). В 2007 году я приняла участие в проекте «Милиционеры и этнические меньшинства: практика взаимодействия в Казани и Санкт-Петербурге»[460]

, в рамках которого было проведено полугодовое включенное наблюдение и интервью с сотрудниками службы участковых уполномоченных милиции Казани. Данное исследование, осуществленное совместно с руководителем проекта Лилией Сагитовой и Ольгой Максимовой, включало непосредственное наблюдение за участковыми уполномоченными милиции в момент приема граждан, а также работу с ними по вызовам в «неприемные» дни. Доступ в «поле» обеспечивался разрешением на проведение исследования, полученным Л. Сагитовой на уровне руководства МВД Республики Татарстан, а также желанием самих сотрудников милиции принять участие в проекте. В общей сложности в сферу нашего наблюдения попала работа 12 участковых (все участники были мужчинами) из одного (спального) района города. Подконтрольные административные участки отличались составом населения и представляли собой как в целом благополучные микрорайоны, так и те, в которых криминальная ситуация является обостренной.

В 2011–2012 годах мною было проведено индивидуальное исследование повседневности низового состава сотрудников полиции, в фокусе исследования которого помимо других служб реформируемого ведомства оказалась и служба участковых уполномоченных полиции[461]

. Было проведено 10 неформализованных и неструктурированных интервью с этой категорией полицейских (в том числе с одной женщиной-участковым), совмещенных в трех случаях с включенным наблюдением во время приема граждан и суточного дежурства. География исследования включала в себя уже не один район города, а три: были опрошены сотрудники, работающие в центре Казани, на ее окраине и в одном из спальных районов. В качестве дополнительного источника данных я использовала обсуждения сотрудниками полиции тех или иных аспектов своей работы на профессиональных интернет-форумах.

Несмотря на то что в последние годы ведомство подверглось интенсивному реформированию, методы и формы работы участковых уполномоченных полиции практически не изменились. После переименования структуры, сокращения штатов и ликвидации некоторых подраздений МВД (например, экологической милиции или отделов по преступлениям в сфере потребительского рынка на уровне районных отделов) эти функции были переданы другим подразделениям, в том числе и службе участковых. Это расширило и без того немалую зону ответственности участковых, притом что именно данная служба имеет один из самых высоких показателей кадрового дефицита. Однако значительных институциональных и неформальных изменений в характере работы с психически нездоровыми гражданами мною не обнаружено. Участковые уполномоченные полиции на время исследования в 2012 году опирались в своей работе на тот же Приказ № 900[462], что и до реформы, а также подписанные ранее соглашения между МВД и другими ведомствами. Следовательно, описания практик и установок в отношении психически нездоровых граждан, полученные в 2007 году, соотносимы с теми, что были озвучены в ходе интервью спустя пять лет.