Искусство дыхания как основа звукоизвлечения

Системе фиксированной гортани нужно вынести приговор еще и по другой причине, а именно потому, что она мешает певцу добиться правильной нюансировки в соответствии с выражаемым чувством. Сущность языка, по большей части, наделяет светлыми гласными слова, выражающие радость и веселье, и темными — слова для чувства печали и страстей, исходящих из темных углов человеческого сердца. Если певец хочет придать уместное драматическое выражение, ему придется изучить и испробовать все движения гортани. В ярких и ликующих вспышках радости гортань должна подниматься; при печальных стонах она опустится до самого низкого положения. В зависимости от перемены этих двух противоположных чувств, певец должен управлять резонансными полостями как рука живописца окунает кисть в разные цвета, чтобы наделить чувствами и страстями оттиски воображения гениального живописца. По сравнению с таким художником, какая безжизненная деревянная рамка — тот певец с фиксированной гортанью! Его голос обладает только одним оттенком. В том, как он использует черный или темно-серый цвета для любых своих живописных опытов, он похож на мальчишку-дилетанта. Для высоких или низких, радостных или печальных, тихих или возбужденных чувств он монотонно протягивает одну и ту же интонацию. Язвительный доктор богословия в Пруссии, который разделял музыку на хорошо организованную и систематические помехи, бывал впечатлен выступлениями таких певцов.

Некий вокальный педагог «из ведущих итальянских оперных театров» оправдывает свою систему фиксированной гортани, утверждая «что, как и музыкальные инструменты, голос способен только на один тембр». В этом утверждении нет и крупицы истины. Я возражаю против установления законов и обязательных условий для вокальных органов по правилам, определяющим процесс звукоизвлечения или исполнения на музыкальных инструментах. Тем не менее, в качестве сравнения, даже музыкальный инструмент в руках мастера показывает, что он способен на удивительное тембровое разнообразие. Если бы это не было так, то как же Рубинштейн — свое фортепиано, Вильгельми свою скрипку, Фишер свою виолончель и многие другие исполнители на разных духовых инструментах, заставляют говорить так выразительно, передавая чувства и страсти, переполняющие человеческое сердце?

С еще большим упорством должен я протестовать против унизительного для голоса сравнения с монотонной тягомотной машиной, такой как волынка. В действительности, человеческий голос несравнимо лучше, чем какой-либо музыкальный инструмент; с величайшей правдивостью и простотой может он выразить все человеческие чувства и страсти, потому что его резонансные полости похожи на калейдоскоп — они способны на бесконечную гибкость. Только талантливый художник, и даже он, только после нескольких лет тяжелого труда и учения, может достичь в этом совершенства. Но фиксированная гортань никогда не поможет достичь такого художественного успеха; так же как и калейдоскоп не сможет менять картинки без подвижности.

Повторяю: петь с фиксированной гортанью — противоестественно; и, помимо вредного воздействия на физическое состояние вокальных органов, это развивает сухой, резкий звук и делает невозможным по-настоящему художественное исполнение. Но если мы посмотрим глубже, то увидим, что эта дефективная система заходит еще дальше и переносит свой открытый грудной звук с напряжением на максимально высокий тон у певца. Поэтому мы должны называть эту систему абсолютно убийственной и преступной, учитывая ущерб, который она наносит голосу и здоровью. Это жесткие выражения, но все же это правда.

Посмотрите на человека 18 или 20 лет, крепкого и здорового, подающего надежды тенора. Он только начал вокальное обучение и сейчас занимается на уроке. Там он стоит на цыпочках или, скорее, свисает на них в наклонной позиции, равновесие он сохраняет силой воображения и силой воли; плечи подняты, голова тянется назад, нос и подбородок смотрят в нёбо. Вот он подпрыгивает, и раздается крик, достаточно высокий, чтобы у бедняги закружилась голова; он прикладывает такие усилия, как если бы он пытался бросать гранаты на луну — открытый рот вполне может служить минометом. Это был ужасающий крик. Тем не менее можно изумить необразованное ухо таким большим звуком. Через год мы встретимся с юношей снова. За это время он стал тоньше и бледнее. Мы застаем его за тем же занятием. Он прилагает уже больше усилий, его пятки, плечи, голова и подбородок выше, чем раньше, он прыгает уже на фут выше, чем год назад. Какой же колоссальный крик должен за этим последовать! Нет! Это был провал. Он -пытается снова и снова. Каждый раз та же неудача. Наконец-то, у него получилось с более низким звуком, но этот звук неустойчивый, грубый и скрипучий. Спустя еще год мы снова встречаем его больным, голосом и духом, полностью обескураженным, что потратил целое состояние на услуги педагогов и врачей.