Испытание на прочность: Прощание с убийцей. Траурное извещение для знати. Выход из игры. Испытание на прочность.

Он воображает, что было бы, если бы он знал выход из положения. Он его не знает. Он и не предполагает, что в это самое время отряд бравых немецких парней, вымуштрованных по всем правилам военной науки, находится на пути в Восточную Африку. Он мысленно видит аэродром: дрожащий от зноя воздух, пыль, бараки из гофрированного железа. Видит чернокожих в военной форме, чернокожих в лохмотьях за проволочной оградой. Видит оружие, сверкающее на солнце. Но все это — только кулисы. На краю летного поля сидит на корточках чернокожий старик, он открывает отполированную до блеска жестяную коробочку, опрокидывает ее, выпускает на песок скорпиона и чертит круг.

Боде страшно, как бы самому не дойти до желания насильственных мер, до готовности убивать. Ребенок, творение своего отца, ты должен одолеть негодяя в самом себе! Подросток, сам мастеривший себе деревянное ружье, из которого можно было стрелять резиновыми колечками по пластмассовым индейцам.

Ночь с 17 на 18 октября 1977 года. Он допоздна засиделся у телевизора вместе с Марианной и Марцином. Первая программа. Комедия Клейста «Амфитрион».

Марианна, хохочущая над незадачливым Юпитером.

Боде, позабывший за фразами комедии о той реальности, что творится снаружи, творится из насилия и смерти.

Марцин, которого восхищает тщеславие бога, непременно желающего знать, как отнеслась бы к нему Алкмена, предстань он перед ней не в образе ее супруга.

Действие второе, явление пятое.

«Мираж проклятый, ты меня завлек!..» — восклицает Юпитер; и вдруг — надпись через весь экран, в первую минуту непонятная, под ногами Юпитера: «Самолет в Могадишо взят штурмом. Заложники освобождены».

Надпись убегает влево, за экран. Юпитер, все еще тщась отстоять свое достоинство, осаждает Алкмену: «Он сам, не призрак, хочет быть любим».

Алкмена падает ниц перед Юпитером. Прямо перед ней снова бежит надпись: «Самолет взят штурмом. Заложники освобождены».

Стихи Клейста — и эта надпись.

Затем картинка бледнеет, звук пропадает. Вместо Алкмены и Юпитера на экране счастливый, улыбающийся диктор. Угнанный «Боинг-737» захвачен под покровом темноты парнями из спецкоманды федеральной пограничной охраны. Два террориста «ликвидированы», все заложники живы и в безопасности.

Известие слишком радостное, смотреть комедию невозможно. После заключительного «ах!» Алкмены еще раз подробное изложение счастливого поворота событий.

Утром в комнате Боде включается радиобудильник. Сквозь сон две минуты рекламы. И сразу утренний выпуск известий: «Самоубийства в тюрьме Штаммгейм». Неясно, откуда в камеры попало оружие. Еще в 0 часов 12 минут министр, возглавляющий чрезвычайный штаб, передал канцлеру: наша работа закончена. Страна успокоилась. Боде садится в постели. Он грезит наяву: радиоприемник представляется ему мертвой головой, которая раскусывает действительность на мелкие кусочки и выплевывает.

Они сидят втроем за завтраком.

Им страшно собственного воображения.

Марианна говорит:

— Самоубийство?

Марцин говорит:

— Бога ради, а что же еще?!

Боде говорит:

— Это конец для Шляйера.

У Марцина в десять встреча в издательстве, ему надо торопиться. Марианна будет давать свой обычный урок в школе. Боде едет в редакцию.

У них все в порядке.

13

Время отлива — отсрочка, подаренная умирающему, — миновало.

Боде никому не хочет быть в тягость.

На столе в его комнате будут найдены письма. Одно на имя мсье Крокизона: в нем он просит мэра позаботиться о погребении. Чек на оплату расходов прилагается.

Во втором письме Боде завещает доктору Базилю старинную посуду и утварь трактира.

Сам же дом — об этом написано в следующем письме, на имя нотариуса Ляшевра из Вальмона, — переходит в собственность мадемуазель Гуффруа, ныне судомойки в гостинице «Реле де Даль», с которой автор письма, как подчеркивает Боде, не связан никакими близкими отношениями; он предоставляет ей право распорядиться «Роз де ла мер» по ее усмотрению; для оплаты ремонта на нее переписана оставшаяся сумма на банковском счету Боде. Автомобиль — «пежо-304» — предназначен для ее друга, молодого бензозаправщика из гаража Лекуте.

Четвертое письмо — сестре во Франкфурт. Пусть она простит его, как прощала всегда; прежде всего за то, что он ввел ее в заблуждение, изобразив свое пребывание в Нормандии как некий затянувшийся отпуск. Он просит ее известить отца и позаботиться о его имуществе в Тарринге, взять из вещей, что ей понравится, а прочее оставить писателю Марцину или продать с аукциона. Его дневники следует передать Марианне.

Боде аккуратнейшим образом запечатывает письма, надписывает имена адресатов, складывает аккуратной стопкой.