Испытание на прочность: Прощание с убийцей. Траурное извещение для знати. Выход из игры. Испытание на прочность.

На Базиле все тот же лоснящийся черный костюм, жилетка, пожелтевшая от времени белая рубашка, замызганное белое кашне. От него исходит едва уловимый запах пота.

— Все в порядке, — говорит Боде. — Который час?

— Начало шестого. В шесть начинается прощальный банкет.

Боде смеется.

— Подумать только, я проспал целых четыре часа!

— Вы обещали пойти со мной на банкет, верно? — обиженно напоминает Базиль. — А сами разлеглись здесь и напиваетесь среди бела дня? Это вы называете чувством долга?

Он берет стакан Боде, допивает остаток.

— По крайней мере вкус у вас хороший, — констатирует он.

У кухонной раковины Боде тщательно подбривает бороду.

Базиль молча ходит по залу. Наконец он не выдерживает и кричит в кухню:

— У вас гости, мсье Боде?

— Да. Опять наболтала мадам Гено?

Врач появляется в дверях кухни.

— Вся деревня только об этом и говорит! Немец, белый костюм, белая шляпа. Профессия — поэт; так он, во всяком случае, записался в книге регистрации. Не какой-то там писатель, верно? Поэт! Он что, останется здесь?

— Не думаю, — лаконично отвечает Боде.

Он поднимается по узкой лестнице в угловую комнату. Врач неотступно следует за ним.

Через открытую дверь, возле которой в ожидании, прислонясь к стенке, остановился Базиль, Боде громко сообщает:

— Его зовут Марцин, мы некоторое время жили вместе.

Они входят в вестибюль гостиницы «Реле де Даль».

— Нас вполне можно принять за отца и сына, — шепчет Базиль.

Боде шепчет в ответ:

— Первый раз с тех пор, как сюда приехал, я надел костюм. Вы способны это оценить?

Хозяйка гостиницы мадам Сас встречает гостей в этот торжественный вечер в длинном лиловом платье, ее морщинистая шея прикрыта шалью с золотыми нитями.

Вновь пришедшие выпивают по рюмке перно и проходят в зал; по случаю праздника он украшен гирляндами из красной и зеленой креповой бумаги, они извиваются между светильниками из прессованного стекла, закрывают голубые розочки на обоях, оплетают колонны.

В середине обширного помещения на длинном столе искусно сооружен буфет, он представляет собой ряд концентрических овальных колец, возвышающихся одно над другим наподобие террас. На нижней, внешней, террасе стоят серебряные вазы с дарами моря; над ними — паштеты, фаршированный заяц, жаркое из барашка, зелень; все венчает эллиптической формы гора толченого льда, из которой между букетиками петрушки пучеглазо таращатся рыбы, знаменитые loup de mer[107], налимы, лещи, скаты; в самом центре на большом серебряном подносе — отваренные до красноты каракатицы и крабы, лангусты на черных водорослях, омары.

Базиль аплодирует. Хозяйка учтиво кланяется.

У буфета дежурят трое слуг; один из них — переодетый официантом бензозаправщик из гаража Лекуте; он неловко стоит сбоку в белой официантской форме.

В глубине зала несколько столиков составлены в один большой стол, на котором стоит табличка «Заказано».

Боде и Базиль едва успевают занять маленький столик у дверей, как в зале появляется Марцин, раздосадованно озирается по сторонам, но, увидев рядом с собой Боде, мгновенно делает дружескую мину.

— Мсье Марцин, мсье Базиль! — знакомит Боде. Базиль держит руку Марцина в своей, глядит на него снизу вверх.

— Очень рад познакомиться с немецким поэтом.

— Это мне следует радоваться, — без запинки отвечает Марцин на своем гимназическом французском, которым владеет в совершенстве.

Базиль улыбается и выпускает его руку.

В зал входит рыбак Фулон со своей прихрамывающей половиной, оба в черном, оба явственно пахнут нафталином.

Мадам Гено, булочница, в ядовито-зеленом шелковом платье, под руку со своим толстяком мужем.

Владелец гаража Лекуте, один, в сверкающем серебристом пиджаке.

Мадам Крокизон, вся в рюшах цвета бордо, за ней следует ее супруг, мэр, в сером костюме и с таким же серым лицом.

А за ними еще и еще — все те, кому по карману выложить в один вечер сто двадцать франков за меню «по свободному выбору». Крестьяне, живущие на верхних лугах, здесь, конечно, не представлены; старик, у которого две недели назад умерла жена, тоже отсутствует.

С небольшим опозданием появляется почтальон Рету, с ним его дочь, на руках у нее младенец.

За ними, на достаточном расстоянии, чтобы не быть принятым за отца ребенка, следует ангел-хранитель пляжа — Леден; через неделю, когда он разберет белые кабинки и снесет их на склад, он вновь станет простым дорожным рабочим. Сегодня он еще стоит в дверях во всем своем величии — широкоплечий, могучий, на груди синий пиджак чуть не лопается; от него сладко пахнет одеколоном. Он проходит к заказанному большому столу, где уже восседают Фулоны, Рету с дочерью и внучкой, местные лавочники; к ним подсаживается и бензозаправщик, чтобы отхлебнуть глоточек от порции Лекуте; выразительный взгляд хозяйки возвращает его к буфету.

Боде с интересом наблюдает за этими мелкими эпизодами.

Базиль, который сидит лицом к стене, чутко улавливает все, что происходит в зале, и сравнивает с тем, как это было в прошлом году.

Марцин рассеянно, не вчитываясь, держит перед собой карту вин.