Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

В И[цзинё] сказано: "Отклонишься [от Чунь-цю][1468]

на волосок-промахнёшься на тысячу ли". Потому и говорят: "Когда подданный убивает своего государя или сын убивает отца, основания к тому складываются не вдруг, а созревают постепенно в течение длительного времени". Вот почему владеющему государством нельзя не знать Чунь-цю, [иначе], когда перед ним будет клеветник, он его не распознает; когда позади него будет разбойник, он его не увидит. [Отсюда] тому, кто служит правителю, нельзя не знать Чунь-цю, [иначе], выполняя повседневные дела, он не будет знать, как поступить, сталкиваясь с трудностями, не будет знать, как действовать. И государь, и отец [любого семейства], не проникшие в смысл Чунь-цю

, неизбежно станут преступниками. И подданный [государя], и сын [своего отца], не проникшие в смысл Чунь-цю, непременно будут казнены за нанесение вреда, узурпацию власти или убийство [правителя или отца] и прославятся как [злодеи], совершившие тягчайшее преступление. В действительности все они [считают, что] делают доброе дело, но не понимают истинного смысла добра, поэтому, подвергаясь голословным нападкам, они не в состоянии защищаться. Непонимание сути этикета и долга [321] приводит к тому, что государь перестаёт быть государем, подданный перестаёт быть подданным, отец-отцом, а сын-сыном. А если государь перестаёт быть государем, он нарушает этикет, если подданный перестаёт быть подданным, его казнят, если отец уже не является отцом, он утрачивает дао, если же сын перестаёт быть сыном, он утрачивает сяо

. Эти четыре примера-серьёзные прегрешения для Поднебесной. Когда [людям] предъявляют обвинения за такие прегрешения, они [покорно] принимают их, не смея оправдываться. Поэтому-то Чунь-цю-главная основа ритуала и долга. Ритуал удерживает от ошибок, а закон применяют [уже] после того, как они совершились. То, из-за чего применяют закон, очевидно, а то, от чего удерживает ритуал, запомнить трудно».

Ху Суй сказал: «Во времена Кун-цзы наверху не было просвещённого государя, а внизу люди не использовались надлежащим образом, поэтому [Кун-цзы] и создал Чунь-цю. Он без всяких пояснений оставил потомкам текст, где чётко определялись ритуал и долг, призванные быть законом для правителя. Ныне вам, учитель, посчастливилось жить, когда наверху находится мудрый Сын Неба, а [стоящие] внизу могут выполнять свои обязанности. И коль скоро все дела уже в порядке, каждый исполняет свой долг, что же вы, учитель, намерены прояснять?»

Тайшигун отвечал: «Вы, конечно, правы, но не во всём. Мой покойный отец мне говорил: "Фу-си, достигший [предела] искренности и великодушия, составил восемь триграмм И

[цзина]; [во времена] процветания Яо и Шуня создали Шаншу, ритуалы и музыку. Величие Чэн [Тана] и У[-вана] воспето поэтами. Чунь-цю восхваляет добро и порицает зло, выдвигает добродетели [правителей] трёх эпох, восхваляет дом Чжоу, [содержит] не только порицания и насмешки“. С тех пор, как возвысился дом Хань, и вплоть до [нынешнего] мудрого Сына Неба получены благовещие предзнаменования, [принесены] жертвы Небу и Земле, реформирован календарь, изменены цвета [официальных] одежд, получен мандат Неба на мирное и светлое правление, милость [нашего государя] растекается беспредельно, [и даже] иноземцы, со своими обычаями, используя переводчиков, бьют челом у наших застав, а тех, кто просит принять их и разрешить поднести дары [Сыну Неба], не счесть. Все подданные и чиновники искренне превозносят мудрость и добродетели [государя], но всё же не в состоянии до конца выразить свои чувства. Если мудрые и способные учёные мужи не используются на службе-это позор для правителя; если же государь просвещён [322] и мудр, а о его добродетелях ничего не известно-это вина его чиновников. Я уже некоторое время занимаю свою должность, и если я не буду писать о просвещённости и мудрости [нашего государя], о его великих добродетелях, если я пренебрегу деяниями заслуженных чиновников, наследственных домов и мудрых сановников и не расскажу о них, то тем самым нарушу завещание моего покойного отца, [а для меня] не может быть большего преступления. То, что я называю рассказом о былых событиях, является приведением в порядок сведений, передаваемых из поколения в поколение, а вовсе не сочинительством. А вы, господин, сравниваете [мой труд] с Чунь-цю. Это ошибка».