Истории надежды

Лале любил рассказывать о первом визите Голди в Австралию. В то время в Мельбурне не было международного аэропорта, и ей пришлось лететь в Сидней. Он сделал то, что считал нужным, то есть полетел в Сидней, чтобы встретить ее и привезти к ним домой. Несколько часов он бродил по аэропорту Сиднея, не находя ее. В конце концов он позвонил Г ите, говоря, что Г олди, вероятно, опоздала на рейс или с ней что-то случилось. Очевидно, Гита дала ему выговориться, а затем позвала Голди к телефону. Оказалось, его сестра не такая беспомощная, какой считал ее Лале. Прилетев в Сидней и зная, что надо лететь дальше в Мельбурн, она купила билет, прилетела в Мельбурн, села в такси и вскоре постучала к ним в дверь. К счастью, Гита была дома. Лале пришлось переночевать в Сиднее, и воссоединение задержалось на сутки.

Я уже рассказывала вам, что, сидя с Лале в его гостиной, в кафе или в моей машине, выгуливая его собак, я всегда его слушала, но никогда не записывала на пленку и не делала заметок. В нормальных обстоятельствах журналист или историк, слушая чей-то рассказ, тем или иным способом фиксирует материал. Интуитивно я чувствовала, что любое отвлечение внимания — когда жужжит магнитофон или я строчу что-то в блокноте — негативно сказалось бы на рассказчике. Но я слышала, конечно, имена и фамилии людей, названия мест, упоминания о датах и исторических событиях, о которых я мало что знала, в чем я стыдливо признавалась Лале. Мне было не так-то просто перенести историю Лале на бумагу. И это было одинаково важным для него и для меня. Лале очень нуждался в человеке, готовом выслушать его, когда он рассказывал о событиях, воспоминания о которых были десятилетиями заперты в его памяти. Поэтому так важно было ему пережить все это заново в конце жизни. Кроме того, он ощущал на плечах руку истории. Несмотря на все эти шутки по поводу Райана Г ослинга и Натали Портман, этот старик понимал, какую роль сыграл в истории и что это должно быть записано для будущего. Он понимал, что, делясь своими рассказами, он помогает тому, чтобы этого никогда больше не произошло. А я, в свою очередь, чувствовала громадную ответственность как доверенное лицо, которое он выбрал в качестве слушателя и интерпретатора.

Побывав у Лале, я всегда сразу ехала домой. Часто обед откладывался, потому что я садилась за компьютер, пытаясь как можно подробнее описать состоявшийся разговор. Я записывала фонетические транскрипции имен и названий мест, чтобы позже соотнести их с реальными именами и названиями. Таким образом, моя библиотека литературы о Холокосте расширялась день ото дня. Основываясь на датах событий, свидетелем и участником которых был Лале, я искала в Интернете и книгах дополнительную информацию. Медленно, постепенно я начала конкретизировать его повествование. В этом заключалась моя роль как хроникера истории Лале. В другой своей роли, роли слушателя, выбранного им, я разработала ранее упомянутую электронную таблицу, в которую заносила записи о его психическом состоянии во время каждого визита.

Как-то один мой знакомый, специалист по психическому здоровью, сказал, что Лале не станет рассказывать того, о чем мне, по его разумению, знать не надо. Я поинтересовалась мнением этого человека, потому что боялась навредить Лале, заставляя его вспоминать и говорить об очень болезненных вещах. Мой знакомый всегда советовал мне перед уходом от Лале «заткнуть его», чтобы он почувствовал себя в счастливом настоящем, и я старалась делать это способами, которые ранее описала. Электронная таблица позволяла мне отслеживать его состояние в момент моего прихода и ухода. Я также добавляла краткий комментарий о том, как мои визиты к нему влияли на меня, что я слушала и что усваивала при общении с ним.

Один из наиболее важных аспектов социальной работы — это регулярные надзорные встречи с опытным коллегой. На этих встречах обсуждается практика социальной работы, озвучиваются проблемы, оказывается поддержка и поощрение. В то время как мое общение с Лале ни в коей мере не было терапевтическим, я очень благодарна своей начальнице, которая, возможно, теперь знает о Лале не меньше моего, за то, что разрешала мне открываться перед ней. Дальше в этой книге я расскажу чуть больше о «цене слушания».