Истории надежды

Я попыталась объяснить, что только что приехала в эту страну и у меня нет наличных, но водитель тут же отъехал от отеля, а я осталась в заложниках на заднем сиденье. Чуть встревожившись, я спокойно спросила, куда мы едем.

Оказалось, аббревиатура ЛТМ (банкомат) используется во многих языках, и я догадалась, что меня везут к одному из них, чтобы снять наличные, а потом доставят в отель.

Около банкомата, одиноко стоявшего на обочине грязной дороги и не связанного ни с одним зданием, за исключением банка, я с большой неохотой вышла из такси, оставив багаж внутри, и запихнула карту в банкомат, на котором инструкции по применению были написаны на непонятном языке. Не имея понятия о курсе валют, я по догадке нажала кнопки и в результате сняла сумму в шекелях вдвое больше той, какую попросил водитель такси.

Банкомат выплюнул мою карту, а вслед за ней шекели.

Когда я заказывала номер в отеле, то заплатила за лишний день, чтобы попасть туда рано утром. Душ был мне нужен позарез. Сын Ливии попросил меня приехать к ним по возможности раньше. Через час я снова сидела в такси. Приехав на место и расплачиваясь с таксистом, я протянула ему банкноту, но он вернул ее обратно как слишком крупную. Нет сдачи. Мое объяснение, что банкомат выдал мне только крупные купюры, не было принято. Затем он сказал, что отвезет меня в магазин, где я смогу что-нибудь купить и получить разменные деньги.

Добро пожаловать в Израиль!

Наконец такси остановилось у многоквартирного дома. Выйдя из машины, я подняла глаза и увидела, как Ливия, ее сын и невестка машут мне с балкона на первом этаже. Едва я подошла к входу в дом, как дверь открылась и меня сердечно обнял сын Ливии, а затем проводил наверх к матери и жене, которые тоже заключили меня в объятия. Какое радушие! Это первое знакомство с Израилем я запомню надолго.

— Наверное, вы голодны. Садитесь, мы приготовили завтрак, и вот для вас кофе. Выпьете кофе?

Не было еще и девяти часов утра.

Я провела с Ливией два дня, встречалась с другими членами ее семьи, слушала их рассказ о трех сестрах из Словакии, выживших в Освенциме-Биркенау. Они не сдерживали себя, желая, чтобы я услышала как можно больше за то короткое время, что пробыла в Израиле. Понимая, что у меня не будет столько времени, сколько было у нас с Лале, и не желая отвлекаться на записи, я попросила невестку Ливии делать записи вместо меня. Как это часто бывало в моей жизни и особенно в случае с моим дорогим другом Лале, я сидела и слушала. И пила крепкий турецкий кофе, и каждый час ела что-то новое. В этот раз кофе был превосходный!

В первом имейле, который я получила от сына Ливии и ее невестки, они сообщили, что Ливия родом из того же города, что и Гита, что ее номер 4559 был на три цифры больше, чем у Г иты. Они написали, что, прочитав «Татуировщика из Освенцима», Ливия не могла уснуть — ее поразила точность моего изложения истории, а также, что Ливия помнит эпизоды с Гитой, поскольку часто была рядом с ней, и может рассказать подробности, которые позволят подтвердить некоторые части моей книги, подвергнутые критике. Они сказали, что у Ливии невероятная память и она хочет внести ясность при личном общении.

Телефонный разговор, последовавший через два дня после этого первого электронного письма, был чрезвычайно эмоциональным, в определенные моменты все мы плакали. Сын Ливии рассказал мне, что его мать, увидев обложку изданной в Австралии книги, на которой изображены две руки с лагерными номерами, просто сказала: «Должно быть, это о Лале с Гитой». Господи, услышать такое! Во время нашего разговора Ливия очень ясно выразилась, что хочет увидеться со мной, а не просто поговорить по телефону и что я должна приехать к ней, так как тоже предпочитаю поговорить лично.

Повесив трубку, я поняла, что вся дрожу и мое тело покрылось мурашками. Мне немедленно надо было повидаться с Ливией и ее семьей. Позвонив своим издателям в Лондон и поговорив с ними лишь несколько минут, я получила напутствие: «Отправляйся этим рейсом».

После пятиминутного телефонного разговора я поняла, что должна прислушаться к своей интуиции. В трубке я слышала приятный голос пожилой женщины. Я не задавалась вопросом: почему ее родные нашли меня, почему Ливия говорила со мной? Просто это казалось правильным. Я вспомнила о той чашке кофе, несколько лет назад выпитой в компании с подругой, рассказавшей мне о человеке, у которого есть история, заслуживающая внимания, и тогда у меня было такое же чувство.

Мне необходимо было это сделать. Просто это казалось правильным.