Истории надежды

Не имея специальных медицинских знаний, я сопровождала жену кардиолога в двухдневной поездке в горы, где мы посетили курируемую ею школу и осмотрели бамбуковый водопровод, проложенный по обочине дороги и доставляющий в деревни питьевую воду. Нас возил местный житель, ставший нашим гидом и переводчиком, его звали Эдди.

Во время поездки я сидела рядом с Эдди в полноприводном внедорожнике. Чтобы проехать по горам семьдесят километров, у нас ушло шесть часов. Во многих местах дороги просто не было. Несколько раз Эдди выходил из машины, чтобы осмотреть путь и оценить расстояние до края пропасти — проедем ли? Сомневаюсь, что на нашем пути к месту назначения мы двигались со скоростью больше десяти километров в час.

У Эдди был очень приметный автомобиль, и оказалось, что каждый человек, встреченный нами в деревнях на узкой дороге, знает водителя. Когда мы подъезжали к первой деревне, я с благоговением смотрела, как из убогих домишек, иногда лишенных крыши, выбегали мужчины и женщины, мальчики и девочки, выкрикивали его имя, приветственно махали руками. Эдди махал им в ответ, пока они бежали рядом с машиной, и часто останавливался, выходил из машины, чтобы несколько минут поболтать с мужчинами, а потом мы ехали дальше.

Моя попутчица объяснила мне, что для всех людей в этой маленькой стране Эдди — едва ли не божество. Он здесь самая почитаемая персона. Часто, когда Эдди останавливался, мы обе выходили из машины и играли с детьми, которые хихикали, тянули нас за одежду и демонстрировали свое умение в бросании камня или палки. Вокруг нас ковыляли голые малыши. Никаких подгузников. Женщины держались поодаль, тоже смущенно хихикали, в недоумении глядя на нас. Когда мы махали руками и говорили им «привет», они в ответ тоже махали.

Мне рассказали немного об Эдди, этом замечательном человеке, который юношей бежал из страны. В 1975 году Тимор-Лешти оккупировала Индонезия, и за несколько лет 50 процентов населения было убито или умерло от болезней. В эти ужасные времена Эдди жил в Австралии, получил там образование, но вернулся в свою страну в 1999-м, когда ООН взяла ее под контроль. С тех пор Эдди неустанно трудится в области охраны здоровья и образования населения. Не входя ни в один из политических блоков, он остается независимым от всех фракций, по-прежнему пытающихся руководить одной из самых молодых стран нашего региона. Это приносит ему всеобщее уважение.

Пока мы ехали вверх в горы, я ненавязчиво расспрашивала Эдди о ситуации в его стране, желая также услышать его мнение о том, зачем мы трое едем в горы, чтобы увидеть маленькую школу, затерянную в джунглях. Я дала ему понять, что готова услышать его историю, если ему действительно нужен слушатель.

Он ответил на мои деликатные вопросы, потом без подсказок и не спеша начал рассказывать. В следующие два дня я услышала из уст этого скромного человека совершенно удивительные истории, в которых сквозила радость и ощущалась надежда в отношении будущего его родины. Родины, где в 1975-м погиб его брат, сражаясь против захватнической индонезийской армии, и на которую он, единственный член их семьи, вернулся.

Когда мы возвратились в Дили, я спросила, могу ли побеседовать с ним еще и, возможно, написать его историю. Он ответил отказом. Мне объяснили, что к нему обращались многие журналисты и писатели из Австралии и США, желающие рассказать о нем. И Эдди всегда отказывался, так как считал себя обыкновенным человеком, который делает все возможное для улучшения жизни народа Тимор-Лешти. Но я скажу вам, он необыкновенный человек, живущий в необыкновенное время и в необыкновенном месте, — человек, делающий мир лучше. В следующие дни, пока мы оставались в стране, мы часто разговаривали. Он познакомил меня со своей женой, показал фотографии маленьких детей.

Эдди существенно улучшает ситуацию в своей общине, отчаянно нуждающейся в помощи. Тем не менее, где бы мы ни находились, мы все в состоянии оказать реальную помощь людям. Например, проведать пожилого соседа, вызваться в чем-то помочь общине или выслушать человека, который хочет с вами поговорить. В больнице, где я работала, нередко я чувствовала себя совершенно беспомощной при общении с родителями, недавно потерявшими ребенка. Никакие слова не могли облегчить муку, написанную на их лицах. Но меня подчас искренне благодарили за организацию похорон ребенка, и я понимала, что простая практическая помощь, пусть даже незначительная, может многое изменить.