История эмоций

В серии экспериментов участников из одной группы просили думать об университетских профессорах, с которыми обычно ассоциируется ум, и записывать все, что приходит в голову. Участников из другой группы просили делать то же самое в отношении футбольных хулиганов – буйных и агрессивных фанатов, с которыми, как правило, ассоциируется глупость (по крайней мере, соответствующее поведение). Затем испытуемые из обеих групп выполнили тест «на общую сообразительность». Казалось бы, второе задание никак не соотносится с первым. Связь тем не менее была: испытуемые, которые ранее были сосредоточены на профессорах, добились более высоких результатов, чем те, кто думал о футбольных хулиганах. Более того, «профессорская» группа превзошла контрольную группу, которая сразу выполняла тест «на общую сообразительность», а та, в свою очередь, опередила «футбольную» группу.

Вывод: просто подумав об университетских профессорах, человек становится умнее, просто подумав о футбольных хулиганах – глупее! Подводя итог своей работе, Ап Дийкстерхейс пишет: «К нынешнему моменту соответствующими исследованиями доказано, что имитация может делать нас медлительными, быстрыми, сообразительными, глупыми, способными к математике, неспособными к математике, услужливыми, грубыми, вежливыми, многоречивыми, нетерпимыми, агрессивными, склонными к сотрудничеству, склонными к соперничеству, уступчивыми, неуступчивыми, консервативными, забывчивыми, осторожными, беспечными, опрятными, неряшливыми». Список производит впечатление, и я полагаю, что эта постоянная автоматическая мимикрия – несомненное проявление зеркально-нейронной деятельности в той или иной форме[818]

.

Получается, что люди становятся умнее не только за счет собственных когнитивных достижений, но и, так сказать, за счет имитации второго порядка, то есть думая о других умных людях, и происходит это потому, что зеркальные нейроны осуществляют своего рода дублирование других нейронов (в данном случае – тех, которые отвечают за познание). Таков главный вывод, сделанный из описанного выше эксперимента. Здесь не место критиковать в деталях схему этого эксперимента, но одно критическое замечание с позиции историка напрашивается: как в таком замкнутом круговороте имитаций возможно изменение? Как могут быть умными люди, в чьем окружении прежде никогда не было умников, которым они могли бы подражать? И как вообще возникают различия в человеческом поведении, если всегда все имитируют друг друга?

Однако Якобони идет еще дальше. В главе под названием «Экзистенциальная нейронаука и общество» он пишет: