История эмоций

Смэйл пишет, что в присутствии тех, кто стоит выше их в социальной иерархии, люди обычно, причем бессознательно, «говорят более высоким голосом, надевают на лицо подобострастную улыбку и неумеренно смеются над дурными шутками тех, кто стоит над ними». Модуль, который кодирует этот вид поведения, предполагает Смэйл, «возможно, вымирал» в небольших обществах до начала аграрной революции. Но как только возникли крупные аграрные общества, родители, действуя в соответствии с требованиями данного модуля, стали формировать синаптические конфигурации у своих детей. Исследования на приматах, как полагает Смэйл, поддерживают эту гипотезу. Так культура и генетическое программирование совместно укрепляли конфигурацию моделей поведения, которая ранее подавлялась. […] Конечно, есть множество свидетельств того, что ранние аграрные общества были весьма иерархичны. Конечно, люди на протяжении тысячелетий знали, что обучение имеет решающее значение и что привычка и обычай очень сильны. Исследования в области нейронаук показали, что постоянное воспроизводство поведения может изменять синаптические структуры и что, по сути, нейронная архитектура отчасти есть продукт образования и культуры. Но сказать, что высокие голоса и подобострастные улыбки являются «адаптивными» в бюрократической монархии и могут передаваться потомкам с помощью обучения, – значило бы выйти далеко за пределы того, что нейронаука в настоящее время может подтвердить или опровергнуть. Принимать такие спекуляции всерьез значило бы открыть ящик Пандоры с функциональными фантазиями[1008]

.

Можно было бы взять и пример с африканским следопытом. Смэйл привел его – и вообще подчеркивал, что корни человечества в Африке, – по всей вероятности, в силу своей антирасистской позиции леволиберального белого мужчины из американской академической среды[1009]

. Но если пример со следопытом развернуть в обратную сторону, то становится видно, какие логические опасности заключает в себе такой антирасизм: ведь с помощью аргументации Смэйла можно было бы точно так же обосновать утверждение, что, поскольку в мозг африканцев не вписаны культурные техники, они не способны ни играть классическую музыку, ни оценить красоту фортепианного концерта Моцарта или Бетховена, не говоря уже о симфонии Шостаковича или Шнитке.

Таким образом, наивная нейроистория – это неправильный подход. Как сказано в одной рецензии на книгу «О глубокой истории и мозге»,