История эмоций

Считалось, что телесные движения обвиняемого – в данном случае дрожание рук – свидетельствуют о его эмоциональном состоянии и в конечном счете о его виновности или невиновности[1036]. Как показывает этот пример, формы телесного выражения эмоций были – по крайней мере во Франции в конце XIX и начале ХХ века – неотъемлемой частью уголовно-процессуальной практики.

Но комбинация истории права и истории эмоций возможна не только начиная с XIX века и не только для Франции. Многие источники из судебной практики рассказывают о задетой чести и об оскорблении, будь то оскорбление величества или тяжбы между частными лицами[1037]

. Особенно насыщены эмоциями документы, связанные с супружескими конфликтами и разделом имущества после развода[1038]. Кроме того, есть законы, которые целиком посвящены чувствам, – например, когда речь идет о преступлениях, совершенных в состоянии аффекта. Подобно состоянию наркотической или алкогольной интоксикации, эмоции могут служить обстоятельством, смягчающим вину. Если история эмоций обратится к праву, а история права – к чувствам, они смогут объединить свои усилия с юриспруденцией; в среде юристов возрос в последние годы интерес к теме эмоций[1039]

.

История СМИ и эмоции

Вечером накануне Хэллоуина в 1938 году американская радиостанция CBS передавала радиопостановку «Война миров», в которой на Землю напали инопланетяне. Орсон Уэллс адаптировал для радио роман Герберта Уэллса 1898 года, перенеся место действия из Англии в штат Нью-Джерси. Спектакль был настолько реалистичным, а радио – сравнительно новое средство массовой коммуникации – воспринималось настолько аутентично, что многие слушатели в панике звонили в студию, чтобы выяснить подробности о нападении марсиан[1040]

.

Этот пример иллюстрирует важность СМИ для истории эмоций Новейшего времени. Искусство написания исторических исследований, посвященных чувствам и средствам массовой информации, будет заключаться в том, чтобы воспользоваться богатыми наработками медиалогии и суметь операционализировать ее главный постулат: СМИ – это больше, чем сосуды, по которым транспортируется информация; структурные свойства средства массовой информации определяют содержание и механизмы производства смысла. В том, что касается литературных произведений, многие историки уже придерживаются похожего взгляда, согласно которому жанровые конвенции оказывают важнейшее влияние на производство смысла. Так, исследователи различают, например, моделирующие поведение читателя интенции, заложенные в сборнике советов по правилам хорошего тона, и функцию детективного романа, нацеленную на создание напряженного интереса и удовольствия. Однако перенос этих познаний на изучение СМИ и эмоций еще только начинается[1041].

В любом случае было бы никоим образом не достаточно назвать те или иные медиапродукты – например, программы по истории нацизма на History Channel или в передачах Гидо Кноппа на канале ZDF – «эмоциональными», как будто эмоции можно включать или выключать и как будто этим эпитетом уже все сказано[1042]

. В рефлексии по поводу эмоций и их отношения к структурным свойствам тех или иных медиа дальше всего продвинулись, пожалуй, философы и исследователи, занимающиеся кинематографом и массмедиа. Философ Кристиана Фосс (*1964), например, считает, что зритель в кино представляет собой «кинематографическое суррогатное тело»:

Мой тезис заключается в том, что именно тело зрителя, ментально и сенсорно-аффективно резонирующее с событиями на экране, дает экрану взаймы трехмерное тело и, следовательно, буквально «опрокидывает» второе измерение действия фильма в третье измерение чувствующего тела. Зритель, таким образом, сам становится временным «суррогатным телом» для экрана, и, стало быть, со своей стороны делается составной частью механизма кинематографа[1043].

Это вовлечение зрителя выходит далеко за рамки идеи, что фильм является своего рода стимулом, на который зритель реагирует. В качестве суррогатного тела зритель участвует, например, в огромных скачкáх во времени, имеющих место в киноповествовании, «в то время как мы на уровне эмпирического пространства-времени можем сожалеть о том, что наша эстетическая вовлеченность на самом деле скоро закончится – самое позднее в тот момент, когда включится свет и пройдут те 90–120 минут реального времени, которые мы проводим в кинотеатре»[1044].