Хайдер считал, что
Эмоциональное поведение культурно конструируется на панкультурной основе, а отсюда следует, что конечной целью исследования является отделить одно от другого[567]
.Оппозицию между социальным конструктивизмом и универсализмом Хайдер представляет так, что антрополог Кэтрин Латц оказывается радикальной социальной конструктивисткой, а психолог Джерри Баучер – радикальным универсалистом. При таком взгляде на научный ландшафт позиция Экмана выглядит золотой серединой, поскольку признает право на существование как за универсалиями (в виде базовых эмоций), так и за культурной спецификой (в виде «правил отображения»). Сам Хайдер считал, что один лагерь – это «панкультуралисты, которые думали, что все эмоции повсюду одинаковы», а другой – «поборники культурного партикуляризма, которые думали, что все всегда различно»[568]
. Другими словами: с одной стороны был «Подход Хайдера базируется на одном гигантском допущении: на уверенности в существовании универсальных базовых эмоций, которая, в свою очередь, основана на мимических экспериментах Экмана. Они будут рассмотрены более подробно в следующей главе, а здесь следует заметить, что предположение Экмана вовсе не доказано: наоборот, оно энергично оспаривается и в экспериментальной психологии, и в других науках. Но развалится ли собственно эмпирическая работа Хайдера в области лингвистической антропологии эмоций, если выдернуть из-под нее этот экмановский ковер? Едва ли. Ведь она не нуждается в теории базовых эмоций Экмана, потому что представляет собой классическое исследование по лингвистической антропологии эмоций, подобное работам Нико Бенье или Кэтрин Латц о fago и song[570]
.Конкретно анализ Хайдера заключался в следующем: он взял четыре языка, для которых он предполагал различные степени культурного родства: минангкабау, минангкабау-индонезийский, литературный индонезийский и американский английский. Такой выбор, как он считал, обеспечивал бóльшую степень культурного разнообразия, чем в другом аналогично построенном сравнительном исследовании, которое Хайдер оценивал как наиболее амбициозное на тот момент: там рассматривались шесть языков в Европе и Израиле, а потому, на его взгляд, культурные различия заведомо были гораздо менее значительными[571]
. Из выбранных им четырех языков Хайдер взял слова, которые в соответствующих культурах могли быть классифицированы как слова для обозначения эмоций, и составил для их семантики «когнитивные карты» – графические представления смысловых связей в пределах одного языка, а также между различными языками. Это позволило визуализировать семантические сходства между лексическими выражениями эмоций. Например, в трех индонезийских языках слово takut, означающее приблизительно «страх», гораздо более тесно связано с «чувством вины» (guilt), чем английские понятия для страха, то есть это всегда еще и «презрение, стыд»[572].Даже концепция эмоций, которую Хайдер разработал на основе этой «когнитивной картографии», на самом деле сложнее, чем можно подумать, основываясь на его вступительных замечаниях, посвященных Экману. Во-первых, Хайдер считал, что эмоции – это всегда смешанные состояния. Это до известной степени противоречило представлениям Экмана о базовых эмоциях, а с другой стороны, было более созвучно тем выводам, к которым пришли ученые в других разделах психологии[573]
. Во-вторых, эмоции Хайдер рассматривал не как состояния, а как процессы. Графически он представил такой процесс в виде «потока эмоции» (ил. 12).Ил. 12. Поток эмоции по Карлу Хайдеру
Он описал этот поток эмоции следующим образом: