История яда

Чем объяснить увлечение подсудимого любовными напитками? Он питает к ним чисто фармацевтический интерес; обладая серьезными познаниями в этой области (чистая правда!), обвиняемый с давних пор собирает различные растения и вещества, которые из них добывают. Полученные знания он использовал при изготовлении лекарств для несчастных больных… Что же касается каких-то любовных напитков, то они являются лишь плодом больного воображения.

А как быть с такими растениями, как мак, морозник или болиголов? В небольших количествах они лечат, а при увеличении дозы становятся ядом. В состоянии ли правосудие четко отграничить вещества, несущие выздоровление, от тех, что приносят смерть? Выслушав столь разумные доводы, проконсул Клавдий Максим заявил, что целиком и полностью верит Апулею; нашего героя оправдали. И если бы у этой истории оказался не такой счастливый финал, мы, возможно, никогда бы и не узнали о забавных, порою печальных, но всегда сверхъестественных приключениях золотого осла по кличке Луций. Вы только взгляните, какая богатейшая коллекция магов и волшебников всех мастей! Целый ведьмовской шабаш позеленел бы от зависти.

Начнем с ужасной Мерое, «хорошо известной индийцам и эфиопам». «Опустить небеса на землю, сделать воду твердой, расплавить горы и даже погасить звезды» — самые невообразимые вещи были ей подвластны.

У колдуньи имелись приворотные зелья редкостной силы. Своего мужа она обратила в бобра. Мало того, излишне самонадеянный кабатчик, вздумавший отбивать у нее клиентов, превратился в презренную лягушку.

Мерое, кроме всего прочего, содержала трактир, и теперь это забавное земноводное громким кваканьем из глубины бочки зазывало посетителей. И даже адвоката, осмелившегося выступить против нее в суде, ведьма сделала бараном.

Проследуем теперь за Апулеем в дом грозной волшебницы Памфилы. Поднявшись по ступенькам, мы выйдем на террасу, где выставлены все ее сокровища. Прямо на полу «в живописном беспорядке» расположены пахучие растения, садовый чабер, шалфей, мирт, остатки кораблекрушения, сосуды с молоком и медом. Рядом пылает очаг, наполняющий помещение запахом ладана и смолистой вербены…

Впрочем, все это служит как бы холодной приправой к жаркому. Ведь Памфила умеет принимать облик птицы и летать к своему возлюбленному — стоит лишь натереть все тело волшебной мазью. Чтобы снова стать человеком, ведьме нужно будет просто поесть роз.

Пользуясь чудодейственной мазью, соблюдайте, однако, осторожность! Мало ли что может произойти; а вдруг, нежданно-негаданно, вы превратитесь не в пташку, а в какую-нибудь другую зверушку?

Именно это несчастье приключилось с беднягой Луцием, героем апулеевского романа.

Юноша тайком подсмотрел за превращением Памфилы; ему страшно захотелось воплотить мечту Икара и тоже стать птицей. Подкупив служанку, Луций проник к ведьме на «кухню». Ухватив баночку с мазью, он тщательно натер ею кожу. Но в спешке юноша, вероятно, перепутал посуду. Плачевные последствия одной-единственной ошибки не замедлили сказаться: нет, не пухом и не перьями покрылось тело Луция — на спине и на животе выросла жесткая, густая шерсть! Вместо пальцев на руках и ногах появились копыта, уши вытянулись, губы обвисли, и Луций в мгновение ока превратился в самого обыкновенного осла, сохранив при этом присущие человеку разум и чувства.

Луцию «Ослинусу», облаченному в шкуру длинноухого парнокопытного, суждено будет пережить массу невероятных приключений, не раз рискуя жизнью. Бедная скотинка все видит и понимает, а сказать… осел ослом — «иа», да и все тут.

Некая благородная и богатая дама, видимо, почувствовала, что животное страдает от этой двойственности, и… влюбилась в беднягу. Она даже подкупила луциевого надсмотрщика, только бы удовлетворить свою эксцентричную страсть. Все произошло именно так, как пожелала новая Пасифая. Луций смирился с положением осла, переборол страх и доставил-таки удовольствие своей любовнице. Но этим дело не кончилось: погонщик, получив от дамы изрядное вознаграждение, решил, что ослиный талант не должен пропадать даром, и рассказал обо всем своему господину. Хозяин тотчас сообразил, что Луция можно возить по ярмаркам и гуляньям и, демонстрируя его сексуальные способности, заколачивать хорошую деньгу.

О том, чтобы в этих представлениях участвовала знатная дама, не могло быть и речи, поэтому с партнершей возникли серьезные проблемы: все актрисы находили какую-нибудь отговорку.

У осла же никто согласия не спрашивал. В конце концов, наш предприимчивый шоумен разыскал некую преступницу, которую осудили на съедение дикими зверями. Это было как раз то, что надо: невиданное дотоле зрелище могло заманить в цирк тьму народа; вопросы же нравственности шли побоку.