История яда

Неугомонный понтийский монарх, еще не вполне оправившийся от предыдущих поражений, в 65 году был снова наголову разбит на берегах Ефрата. Разгромленный царь нашел убежище у одного из своих сыновей — правителя Босфорского царства.

Смерть волка

Митридату тогда уже стукнуло 75. Очередное поражение, которое, казалось бы, должно было сломить его упорство, наоборот, послужило новым стимулом. Царь Понта стал лелеять все более и более грандиозные планы. Этот прирожденный организатор, который мог повести за собой целые армии, задумал одновременно поднять на борьбу все народы, проживающие на берегах Понта Эвксинского, и перенести войну в самое сердце Италии.

Но для верных войск, до сих пор безропотно следовавших за своим полководцем, это было уже слишком. Обаяние и красноречие Евпатора больше не действовали на утомленных людей, считавших теперь, что их вождь страдает манией величия. Терпению Фарнака, сына Митридата и законного его наследника, пришел конец. Кто его знает, когда умрет этот человек; он здоров как бык, и проживет еще, чего доброго, лет до ста!

Престарелый царь раскрыл первый заговор сына и (небывалый случай в те времена!) помиловал мятежника. Фарнак воспользовался этим проявлением великодушия или слабости и снова стал строить казни против отца. На этот раз он вступил в сговор с римскими пленниками, с которыми Митридат всегда обращался очень сурово.

Однажды ночью царевичу удалось подбить заговорщиков к мятежу. Колеблющаяся, нерешительная толпа в конце концов пошла на поводу у подстрекателей, и вскоре уже лагерь огласили воинственные возгласы.

Грозные выкрики становились все громче и наконец разбудили Митридата, почивавшего у себя во дворце. Царь поспешил узнать, что стряслось, и получил ответ: в лагере восстание, и чем скорее государь отречется от престола, тем лучше будет для него самого и его родных, ибо пробил час для молодого царя.

Митридат нисколько этому не удивился, а поскорее сел верхом на верного коня и, прискакав в стан мятежников, обратился к ним с торжественной речью. На этот раз бунтовщиков удалось образумить…

Тем не менее, царь прибыл в лагерь в сопровождении свиты и заранее отдал приказ схватить Фарнака. Но солдаты, решив, что дело уже проиграно, перешли на сторону противника, чтобы хоть как-то реабилитировать себя в глазах будущих хозяев. Между тем повстанцы сочли дальнейшее сопротивление бессмысленным, хотя и не представили никаких доказательств своей лояльности. Сам же факт появления Митридата в лагере явился лучшим залогом дружбы с его стороны.

Итак, солдаты набросились на немногочисленную царскую охрану и смяли ее. Митридату, однако, удалось спастись. Коня под ним убили, но монарх все же успел скрыться в крепости Пантикарпей, возвышающейся на вершине горы Митридат, над Босфорским проливом. Отсюда усталый отец наблюдал за тем, как изменники венчали на царство его сына. Чело нового царя Понта украшала, правда, не диадема, а простая папирусная лента…

Между тем Митридат не считал себя окончательно побежденным; мятежники уже обстреливали стены крепости, а свергнутый царь все еще отсылал одного за другим гонцов к сыну. Наконец Евпатор признал свое поражение, но выдвинул два условия: ему должны сохранить жизнь и выдать охранное свидетельство. Ответа на запросы так и не последовало, и гонцы в крепость больше не возвращались.

Все было кончено. Теперь главное не допустить самого худшего. Какой ужасный позор — оказаться в плену у римлян! Нет, тогда уж в сотню раз лучше умереть. Митридат собрал всех, кто остался верен ему до конца, и, поблагодарив за преданность, освободил от принятой присяги. Затем повернул рукоятку меча и вытащил из нее смертоносное зелье собственного изготовления, с которым никогда не расставался.

Две дочери монарха, Митридатида и Ниса, обрученные с царями Египта и Кипра, были здесь в числе других. Увидев, что отец собирается принять яд, они стали умолять его, чтобы он позволил им тоже выпить снадобье. Митридат протянул дочерям кубок, и обе упали замертво после первого же глотка.

Затем и Евпатор принял отраву, но, видно, слишком долго приучал он свой организм к дозам, которые для всех остальных людей считались смертельными, и поэтому на него зелье не подействовало.

Сознание царя не изменилось, но онемела рука, и он не смог держать в ней меч, чтобы самостоятельно довершить дело, начатое ядом.

И тогда Митридат в последний раз заговорил: он попросил самого преданного из своих телохранителей, галла Битуита, прикончить его. Воин остался верен господину до конца и, обнажив меч, поразил Митридата. Царь упал замертво.

Когда заговорщики ворвались в цитадель, то наткнулись на еще теплый труп Митридата. Переборов страх, они набросились на тело и изрубили его мечами и искололи пиками.

Во время этой драмы Помпей находился в Иудее недалеко от Иерихона. Когда несколько дней спустя он прогуливался в окрестностях лагеря, наблюдатели сообщили ему о приближении гонцов, хлеставших лошадей что есть мочи. Бока у коней были в пыли и пене, а копья всадников украшал лавр.