История Индии

Возможность учиться за границей была доступна немногим. Для большинства индийцев достижения западной мысли открывались только через университетское образование, а также через газеты и книги. В атмосфере политически напряженной жизни трех основных городов — Калькутты, Бомбея и Мадраса — споры разгорались все сильнее и становились все интеллектуальнее. Приводилось множество аргументов, брались в пример разные идеологии из мирового опыта, особенно японская идея модернизации и англо-ирландские разногласия. Поражает энтузиазм, с каким прилагались политические и социальные усилия для нахождения верного решения. Но в городах, где присутствовали все касты, языковые, профессиональные и социальные группы, национализм воспринимался не как сумма общих усилий, а как единое и неделимое целое. Он был чем-то, ревностно взращенным глубоко изнутри.

Высшим образованием обладала крохотная элита. Книги и газеты редко можно было встретить вне крупных городов. Доморощенный националист мофусила (так называли загородную местность) считал, что его самосознанию мешает исключительно повсеместное присутствие англичан. Как и в 1857 году, сыграла роль разница в восприятии. Кристофер Бейли проводил исследования в Аллахабаде и других северных городах и обнаружил, что в городской среде существуют националистические группы, которые могут представлять единое мнение в Национальном конгрессе. «В основных центрах севера Индии, где говорят на хинди, новые религии и политические ассоциации не теряют связи с уже существующими храмами, сабхами (советами) и коммерческими кругами. К примеру, в Аллахабаде великий праздник омовения Магх (или Кумбха) Мела сплачивает торговые и религиозные сообщества не хуже, чем «Бар Лайбрери» (клуб юристов в Белфасте)^{364}

.

Похожие связи прослеживались и между мусульманской прислугой и членами образовавшейся впоследствии Мусульманской лиги. В Махараштре сообщество брахманов Пуны превращало свои празднества в митинги протеста. Службы использовались для политической пропаганды. И такое происходило постоянно. «Стиль индийской политики, ведущий начало из городской общественной жизни конца XIX века, остается актуальным. Не важно кто его олицетворяет: «Хинду махасабха» 30-х годов XX века, Джана-сангх 70-х или даже его более поздняя инкарнация, партия Бхаратья Джаната»^{365}

. Короче говоря, существовала (и существует поныне) третья перспектива. Национализм не как неделимое целое и не как сумма составляющих в районных центрах, но как явление, выросшее глубоко изнутри, представляющее интересы местных социальных групп, гордых тем, что они не заимствуют идеи у чужеземцев.

Умеренные

Первое Имперское собрание лорда Литтона, проведенное в Дели в 1877 году, представляло собой странное зрелище, на котором индийцы почти полностью исключили каждую из трех перспектив. Оно совпало с самым тяжелым за столетие голодом, унесшим почти 5,5 миллионов жизней в Декане и на юге. Поэтому трудно предположить, что Собрание создало формат работы Индийского Национального конгресса, который был созван через восемь лет. Но параллели между ними хорошо прослеживались. «Первые заседания комитетов Всеиндийского конгресса больше напоминали дурбар (царский зал приемов), где появлялись важные особы и произносили речи». Выражения звучали соответствующие. Лидеры Конгресса говорили о прогрессивном правительстве, о достатке и процветании индийского народа и вице-короля. Когда они потребовали свободного доступа коренного населения к гражданским должностям и чтобы больше индийцев заседали в государственных министерствах, правительство Калькутты пошло им навстречу. В 1858 году королева издала указ, обещавший, что всякий должным образом подготовленный индиец может свободно и беспрепятственно быть назначен на королевскую службу. Некоторых и в самом деле назначали, но поскольку количество должным образом подготовленных индийцев росло, приходилось это учитывать. Зажатые в рамки британского представления о «великом делийском дурбаре», участники Конгресса могли обсуждать национальное движение лишь в начальной фазе. Будучи, фактически, первыми националистами, они призывали к большей лояльности индийскому правительству, нежели Британской империи^{366}.