История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

На восточных и южных границах события разворачивались не столь несчастливо, как на северной. Рапп заперся в Страсбурге, а Лекурбу удалось сдержать неприятеля в Бельфоре, после боев, достойных тех времен, когда он отстаивал Альпы у австрийцев и русских. Неизменно удачливый и искусный маршал Сюше с армией в 18 тысяч человек сумел сдержать 60-тысячную армию на границе Швейцарии и Савойи. Располагая лишь 8–9 тысячами человек линейных войск и примерно таким же количеством мобильных национальных гвардейцев, он обеспечил оборону Юры и Альп от Ле Руса до Бриансона, улучшил оборону Лиона и отстоял подступы к Шамбери. Воспользовавшись ошибками австрийцев, он оттеснил их, а при известии о Ватерлоо предложил перемирие. Когда неприятель потребовал, чтобы сдали Лион и Гренобль, возмущенный маршал атаковал и захватил 3 тысячи человек. Тогда австрийский генерал Фримон принял предложение о перемирии и согласился считать линией разделения границу 1814 года.

В Вандее дела сложились не менее удачно. После захвата Эзене вандейские вожди, недовольные англичанами и Ларошжакленом, впали в прежние раздоры. Ларошжаклен, став главнокомандующим восставших, поручил руководство штабом генералу Канюэлю, бывшему республиканцу, не поладившему с Империей. Хотя Сапино, Сюзанне и Дотишамп и не хотели признавать единое командование, они подчинились из уважения к королевской власти и почтения к славному имени вождя вандейцев. Но вскоре Ларошжаклен, побуждаемый Канюэлем ввести командование почти так же, как в регулярной армии, оскорбил командиров своим стилем руководства, а затем вызвал их неудовольствие, решив вести в Маре, дабы получить от английского флота помощь, в прибытие которой те не верили. Они стали возражать, основываясь, во-первых, на неверии в содействие англичан, и, во-вторых, на опасности сосредоточения всех сил в Маре, между войсками генерала Траво в Бурбон-Вандее и войсками генерала Ламарка в Нанте, на совершенно открытой местности, на какой их всегда разбивали и где они рисковали умереть с голода. Тогда же прибыли в Вандею Лаберодьер, Малартик и Флавиньи, присланные Фуше с предложением о перемирии под тем предлогом, что бессмысленно проливать кровь в Вандее, тогда как дело должно решиться во Фландрии. Когда до Ларошжаклена дошел слух о переговорах, он обвинил Сапино, Сюзанне и Дотишампа в предательстве и попытался отстранить их от командования. Однако в Вандее командиры назначаются народом, а не властью короля. Все трое продолжали командовать своими войсками, а Ларошжаклену предоставили выдвигаться в Маре, где тот вскоре и был убит при попытке выйти из гибельного положения.

Когда Сапино сменил его на посту главнокомандующего, вандейские вожди вновь взялись за оружие и двинулись на Рошезервьер, где потерпели кровавое поражение при столкновении с Ламарком, потеряв более трех тысяч человек. Сюзанне пал в бою. Убедившись, что более они не выстоят и восстанавливать королевскую власть надлежит другим, вандейские командиры наконец прислушались к словам Фуше и подписали предложения об умиротворении провинции, напрасно пролив кровь доблестных солдат, которые могли найти себе лучшее применения во Фландрии, нежели в Вандее.

Так, на границах и внутри страны дело не было окончательно проиграно, если бы парижане сумели перенести поражение в Ватерлоо.

Выехав из Шарлеруа, Наполеон с несколькими конниками всех родов войск направился на Филиппвиль и, прибыв к крепости утром 19-го, с трудом добился, чтобы ему отворили ворота, ибо губернатор никак не мог признать Императора Французов в этом человеке. Войдя наконец в крепость, Наполеон нашел в ней Маре и нескольких офицеров, потрясенных и лишившихся багажа, ибо от катастрофы не удалось спасти даже императорские кареты. Уделив несколько минут печальным излияниям, он разослал приказы и написал Жозефу, сообщив ему о поражении и приказав созвать министров, дабы подготовить необходимые решения. Затем Наполеон и его небольшая свита уселись в кареты, какие удалось раздобыть, и отправились в Лаон, где воссоединялись остатки армии.