История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Таким образом, остановились на острове Святой Елены. Решили выбрать какое-то место в центре острова, расположенное на некотором расстоянии от населенной части и достаточно просторное, чтобы Наполеон мог свободно передвигаться, гулять или даже ездить верхом, не чувствуя себя заключенным. Все эти меры отвечали требованиям, и не нужно было добавлять бессмысленные ограничения или унижения, столь же мучительные для знаменитого пленника, как и само заключение. Британское правительство всегда именовало Наполеона императором, даже когда он был на Эльбе, но теперь поддалось злобному духу времени и решило, что с этих пор он будет зваться генерал Бонапарт.

На самом деле, это было славное звание, одно из тех, которым могли бы гордиться величайшие властители мира. Отказать Наполеону в титуле, который он носил двенадцать лет, который был признан во всем мире и который ему присвоила сама Англия в 1806 году через своего посланника лорда Лодердейла и еще раз во время переговоров с ним через лорда Каслри в 1814 году, было не только недостойно, но и опрометчиво. В наш век, который видел, как монархи сходили с престола и отправлялись в изгнание, а потом снова возвращались и садились на трон, любого, кто отказал бы Людовику XVIII или Карлу Х в титуле короля, обвинили бы в оскорблении. Верно, эти принцы были бесспорными наследниками королей, представителями власти, существовавшей веками, что позволяло им претендовать на восхищение человечества. Но гений (во всяком случае такой, каким обладал Наполеон) предоставляет такое же право, и те монархи, которые заискивали перед Императором Французов, искали союза с ним и смешивали его кровь со своей, повели себя весьма непоследовательно, отрицая теперь его величие, ибо, признавая за Наполеоном только грубую силу, которая лишь на время одержала победу, они давали миру основание говорить, что сами поддались этому влиянию.

Безусловно, если бы намерение унизить его не было столь очевидным, Наполеон мог бы смириться со званием генерала; но побежденные всегда сопротивляются унижениям, и когда Наполеона лишили привычных титулов, это породило новую тему для споров, которая вместе с суровыми условиями его заточения стала поводом для обвинений британских министров в преследовании. Обвинения эти, как известно, причинили немало боли их потомкам, ибо давно известно: как только страсти утихнут, никто не захочет носить клеймо преследователя гения.

Было решено, что Наполеон не получит других званий, кроме генерала, и будет считаться военнопленным; он и офицеры его свиты будут разоружены; ему разрешается взять с собой лишь троих спутников, но поскольку в генерале Лаллемане и герцоге Ровиго видели угрозу, они исключались из этого числа; все его вещи и вещи его спутников подлежат обыску, их деньги, столовое серебро и драгоценности будут изъяты во избежание их использования для организации побега; их немедленно доставят на остров Святой Елены, где Наполеону выделят достаточно места для поездок верхом, но за пределами территории его будет сопровождать офицер.

Правильно было принять все меры, чтобы помешать побегу выдающегося пленника, но лишать его титула, который останется в памяти потомков, забрать у него шпагу и ограничить число спутников стало ненужным унижением его достоинства. Что бы он сделал с тремя, четырьмя, даже шестью людьми? Каких результатов можно добиться с помощью шпаг и нескольких тысяч луидоров, спрятанных в багаже? Это не шпаги, которой он никогда не обнажал, следовало лишить Наполеона, а его гения. Однако лишить его гения можно было, только отняв у него жизнь, что и хотел сделать Блюхер, но не осмелились министры свободной Англии и на что не пошел бы ни один европейский монарх.

«Беллерофон» был слишком старым для столь длительного плавания, поэтому Наполеона решили перевести на «Нортумберленд», первоклассное судно, которое отправлялось в путь в сопровождении эскадры кораблей под командованием адмирала Кокберна. Адмирал также руководил приготовлениями к приему пленника на острове Святой Елены. Он стремился как можно скорее вывести «Нортумберленд» в море, ибо охранять в Плимуте объект всеобщего любопытства было крайне неудобно, и к тому же и Англия, и Европа мечтали наконец от него избавиться.