История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Все эти решения не стали большим сюрпризом для Наполеона, который не ждал, что с ним будут обращаться как с безобидным принцем. Но его спутники испытали страшное разочарование – они были вынуждены либо покинуть Наполеона, либо похоронить себя заживо на Святой Елене. Лорд Кейт в сопровождении помощника министра поднялся на борт «Беллерофона» и зачитал Наполеону принятые резолюции. Наполеон слушал с холодным достоинством и, когда лорд Кейт замолчал, твердо и спокойно изложил своей протест против резолюций, принятых британским правительством. Наполеон подчеркнул, что он не военнопленный, ибо по собственной воле поднялся на борт «Беллерофона»; он принял такое решение не потому, что у него не было другого выбора – ведь он с легкостью мог присоединиться к армии на Луаре и продолжать войну до бесконечности, или, даже не желая воевать дальше, он мог сдаться не Англии, а какой-нибудь другой стране. Если бы он сдался императору Александру, который прежде был его личным другом, или своему тестю императору Францу, ни один из них не стал бы обращаться с ним подобным образом. Он сдался, чтобы прекратить страдания, которые причиняет война, его выбор пал на Англию, потому что он высоко ценит эту страну и считает ее надежным убежищем; но эта страна показала, что не заслуживает оказанной ей чести, ее отношение к безоружному неприятелю не добавит ей уважения в глазах потомков. Он возмущен грубым нарушением международного права и обращается с этим протестом против действий английского правительства к английскому народу и к Истории, которая, безусловно, строго осудит столь неблагородное поведение. Наполеон не удостоил вниманием условия своего будущего проживания, он просто отвернулся от лорда Кейта с высокомерием, достойным его величия, величия, не зависящего от капризов судьбы или жестокости врагов.

Вернувшись к товарищам по несчастью, он говорил с ними спокойно и внушал им, что, делая свой выбор, они прежде всего должны думать о своих личных интересах и чувствах. Все его спутники выразили готовность следовать за ним куда угодно и на любых условиях, в которые его поставит ненависть победителей. Наполеон необычайно сожалел, что Лаллеману и Савари не разрешили сопровождать его, но ничего не мог с этим поделать. Он выбрал в спутники гофмаршала Бертрана, графа Монтолона и генерала Гурго. Женам и детям разрешили сопровождать их, и таким образом небольшая компания Наполеона немного увеличилась. Но был один человек, который приехал с ним в Англию и которого он высоко ценил, хотя знал недолго, – граф Лас-Каз, широко образованный, приятный в общении морской офицер. Он хорошо знал англичан и мог оказаться очень полезным на новом месте жительства. Наполеон хотел, чтобы Лас-Каз поехал с ним, а тот готов был следовать за Наполеоном куда угодно. Ограничивая число спутников изгнанника, британское правительство имело в виду лишь военных, поэтому Лас-Каз получил гражданское назначение. Наполеону разрешили также взять с собой врача и двенадцать слуг. Все вопросы были решены, и теперь можно было трогаться в путь.

Когда «Нортумберленд», оснащенный с особой тщательностью, был готов к отплытию, он подошел к «Беллерофону», стоявшему на якоре у мыса Старт Пойнт. Лорд Кейт, всегда стремившийся по возможности смягчить суровость министерских приказов, до последнего момента оттягивал болезненную процедуру изъятия шпаг и обыска багажа. В конце концов шпаги потребовали у тех, кто их носил, а таможенник осмотрел багаж и забрал деньги и ценности. Верный Маршан[20], камердинер Наполеона, превосходное образование и скромная верность которого впоследствии сослужили его господину хорошую службу, изловчился припрятать кое-какие средства. Четыре миллиона франков, тайком переданные на хранение Лаффиту, и около 350 тысяч франков золотом и бриллиантовое ожерелье, которое ему пришлось принять от королевы Гортензии, – вот и всё, чем владел бывший повелитель мира. Ожерелье спрятал Лас-Каз в поясе. Триста пятьдесят тысяч спрятали в одежде слуг, кроме восьмидесяти, которые оставили на виду и которые изъял таможенник. Таможенники не дошли до того, чтобы обыскивать пленников лично, поэтому все спрятанные вещи так и не обнаружили. Составили опись изъятого, чтобы потом по мере надобности выдавать вещи заключенным.