История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Вступление в войну с Наполеоном в ту минуту, когда французская армия, возвращаясь из Аустерлица, находилась еще в центре Германии и была боеспособна как никогда, было величайшей неосторожностью со стороны Пруссии. Она проявила и величайшую непоследовательность, вступив в войну в одиночку, после того как не решилась вступить в нее год назад, когда ее союзниками были Австрия, Россия, Англия, Швеция и Неаполь. Теперь же Австрия, изнуренная последними усилиями, обиженная выказанным ей безразличием, решила оставаться безмятежной зрительницей чужих несчастий. Россия, отведя войска за Вислу, удалилась на свое естественное расстояние. Англия, разгневанная оккупацией Ганновера, объявила Пруссии войну. Швеция последовала ее примеру. Неаполя больше не существовало.

Между тем Россия, хоть и опомнилась от недавних грез о славе, склонялась к тому, чтобы вновь попытать удачи с прусскими войсками, единственными в Европе, которые внушали ей доверие. Но прежде чем русские армии смогли бы вступить в бой, должно было пройти несколько месяцев, ибо им нужно было передвинуться столь же далеко, как в 1805 году. Поэтому Пруссии грозило некоторое время оставаться с Наполеоном один на один. Ей предстояло повстречаться с ним в октябре 1806 года посреди Саксонии, подобно тому как Австрия повстречалась с ним в октябре 1805 года посреди Баварии, с той весьма невыгодной для Пруссии разницей, что теперь Наполеону не было нужды преодолевать огромные расстояния, поскольку его лагеря располагались уже не на океанских берегах, а в самой Германии, в двух-трех переходах от прусской границы.

Сам Наполеон не испытывал ни малейшего беспокойства по поводу предстоящей войны. Он не знал пруссаков, ибо никогда не сталкивался с ними на поле боя, но думал, что эти пруссаки, которых так расхваливали, с тех пор как они стали его противниками, в 1792 году преуспели против неопытных французов еще менее, чем австрийцы, и что если тогда они не смогли победить набранных наспех добровольцев, то тем более не сумеют победить превосходную армию во главе с ним самим. И он писал своим братьям в Неаполь и в Голландию, что им не о чем тревожиться, что предстоящая война закончится еще быстрее предыдущей, что Пруссия и ее союзники, кто бы они ни были, будут разбиты и что на этот раз он покончит с Европой и повергнет своих врагов в состояние бессилия на десять лет.

Именно такие выражения содержались в его письмах к королям Голландии и Неаполя.

Будучи полководцем сколь отважным, столь и осмотрительным, Наполеон позаботился принять такие меры, как если бы имел дело с солдатами и генералами, равными его собственным или их превосходящими. Хоть он и не думал о пруссаках всего того, что им приписывали, но применил в их отношении верное правило осторожности, которое гласит, что известного врага следует оценивать по справедливости, а неизвестного – выше, чем он того заслуживает. Вместе с тем его деятельную предусмотрительность стимулировало и иное соображение: он решился довести войну с континентом до победного конца и, отчаявшись в своих морских средствах, желал победить Англию в ее союзниках, преследуя их до тех пор, пока окончательно не выбьет оружие из их рук. Не загадывая заранее протяженности и длительности новой войны, он полагал, что ему придется продвинуться как можно дальше к северу, и, возможно, искать встречи с Россией на ее собственной территории. Удивленный последними действиями Пруссии, не сумев, в удаленности от Берлина, различить разнообразные и сложные причины, побудившие ее к действию, он считал, что в сентябре 1806 года, как и в сентябре 1805-го, назревала какая-то крупная, исподволь готовившаяся коалиция, первым признаком которой и явилась непривычная смелость короля Фридриха-Вильгельма; и он готовился к тому, что на него обрушится вся Европа, включая Австрию, несмотря на ее миролюбивые заявления. Весьма естественное недоверие, внушенное ему прошлогодней агрессией, тем не менее обманывало Наполеона. Новая коалиция, разумеется, возникнет, но она станет следствием принятого Пруссией решения, а не его причиной.

Итак, предполагая существование новой коалиции и решившись на сей раз преследовать ее вплоть до самых холодных северных стран, Наполеон произвел приготовления, сообразные предвидимым им обстоятельствам. Он позаботился не только о средствах нападения, то есть о Великой армии, пребывавшей в полной готовности посреди Германии, но и о средствах обороны обширных государств, которые ему предстояло оставить позади себя, в то время как он будет двигаться на Эльбу, Одер и, быть может, на Вислу и Неман. Ему предстояло позаботиться об Италии от Мессинского пролива до Изонцо и даже далее, поскольку ему принадлежала Далмация. Он должен был подумать о Голландии, превратившейся из союзного государства в семейное королевство. Следовало подумать об охране этих стран, а также об их управлении, с тех пор как оно принадлежало его братьям.