История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Съ поэзіей "міровой скорби" Пушкинъ познакомился еще въ Петербург: Шатобріанъ, съ его Рене, былъ ему давно извстенъ, и, быть можетъ, въ минуты утомленія отъ жизни, уже тогда отражался въ его радостномъ творчеств срыми тонами. Теперь для этихъ настроеній почва была благодарная: Пушкинъ былъ оторванъ отъ прежней жизни, въ ней онъ имлъ основанія разочароваться; оставалась въ сердц пустота, — лучшая почва для разочарованія. Любопытно, что подъ вліяніемъ литературныхъ образовъ, Пушкинъ сталъ воображать себя добровольнымъ изгнанникомъ, подобно Рене, по своей вол покинувшимъ прежнюю жизнь. Какъ разъ въ это время подошло увлеченіе Байрономъ, — этимъ геніальнымъ ученикомъ Шатобріана. Гордая муза англійскаго скорбника, полная презрнія, даже вражды къ человчеству, нашла отзвукъ въ впечатлительной душ поэта; онъ зналъ уже раньше первые приступы этого "презрнія" къ «черни» — теперь, когда судьба оторвала его отъ толпы, когда онъ былъ далекъ отъ нея, отъ ея вліяній, — онъ тмъ сильне могъ ощутить это "презрніе" къ людямъ, къ ихъ культурной жизни, къ чувствамъ "минутной дружбы" и "минутной любви"… Спокойная жизнь въ радушной семь Раевскихъ, живыя впечатлнія Кавказа и Крыма, пестрота кишиневскихъ и одесскихъ впечатлній ослабили остроту этого разочарованія, спасли сердце Пушкина отъ байроновскаго озлобленія, отъ его безпощадной жесткости. Впрочемъ, и сердце Пушкина, мягкое и любящее, было не байроновскаго склада — онъ могъ лишь «байронствовать», но не могь перевоплотиться въ Байрона. Даже тогда, когда онъ самъ считалъ себя послдователемъ Байрона, онъ, на самомъ дл, шелъ за Шатобріаномъ и его «Рене». Стоитъ сравнить элегію Пушкина "Погасло дневное свтило", которую онъ самъ назвалъ "подражаніемъ Байрону", съ прообразомъ ея, — "прощальной псней" Чайльдъ-Гарольда, — и мы сразу увидимъ, какъ далекъ былъ Пушкинъ отъ Байрона, даже въ разгаръ его увлеченія англійскимъ поэтомъ.

Произведеніе Пушкина проникнуто чувствомъ тихой грусти: прощаясь съ родиной, онъ весь во власти "воспоминаній прошлаго"; вокругъ него летаютъ мечты, въ глазахъ его "родились слезы вновь"; онъ жалуется, что "отцвла его младость", и покидаетъ онъ родину съ "глубокими ранами любви". Не такъ прощается со своею родиной герой Байрона, — онъ прерываетъ все съ прошлымъ, воспоминаньямъ онъ не даетъ воли надъ собой, онъ не жалетъ о дняхъ счастья въ родной сторон, ему не о комъ "сронить ни единой слезы", — "смясь", онъ покидалъ свой край родной… Это смхъ недобрый, жесткій — и тяжело длается отъ него на душ. Только маленькій пажикъ Чайльдъ-Гарольда, съ его искреннимъ плачемъ, смягчаетъ это холодное прощаніе. И, право, нашъ Пушкинъ ближе по духу къ этому пажику, чмъ къ его господину- Чайльдъ-Гарольду-Байрову.

"Кавказскій плнникъ" и «байронизмъ» этой поэмы.

Въ 1821 году, окончилъ Пушкинъ поэму: "Кавказскій плнникъ".

Это произведеніе тсно связано съ жизнью Пушкина. И опять-таки въ этомъ произведеніи специфически-байроновскаго очень немного: нтъ тутъ ничего "мрачнаго, богатырскаго, сильнаго"[14]

— нтъ и слда энергіи байроновскихъ героевъ: никогда Байронъ и его герои "подъ бурей" не поникали "томною главой" — бури дйствовали на нихъ возбуждающе. Между тмъ, въ словахъ "посвященія" къ "Кавказскому плннику": "Когда я погибалъ безвинный, безотрадный" — слышится жалоба, чуждая байроновской поэзіи…

Дале говорится о желанномъ успокоеніи на лон дружбы:

… другъ друга мы любилиИ бури надо мной свирпость утомили —

Я въ мирной пристани боговъ благословилъ.

Байронъ, въ періодъ расцвта своего творчества, никогда бы не благословилъ "мирной пристани", — онъ былъ, по собственному признанію, "врагомъ покоя": онъ жаждалъ борьбы, гоненія судьбы ему были нужны, такъ какъ они воспламеняли его энергію.

Характеристика героя.

Все поведеніе пушкинскаго героя, съ начала его прибытія на Кавказъ до бгства, оттуда подтверждаетъ его признаніе, что онъ "вянетъ жертвою страстей", "безъ упованья, безъ желаній". Онъ живетъ прошлымъ, — слушая черкешенку.

Онъ забывался: въ немъ тснилисьВоспоминанья прошлыхъ дней.

"Слезы" катятся изъ его глазъ, такъ какъ на родин осталось то существо, въ которое онъ былъ безнадежно влюбленъ. Отъ этой неудачной любви онъ "гаснетъ, какъ пламень дымный". Онъ хочетъ умереть "забытымъ, одинокимъ", "съ воспоминаніями, грустью и слезами". Итакъ, герой Пушкина — юноша, только "напустившій" на себя холодъ душевный, но на дл сохранившій и теплыя чувства, и надежды — онъ связанъ съ прошлымъ; «грусть», «слезы», «мечты» — все это знакомо ему; покоя они жаждетъ, a борьбы страшится

Автобіографическое значеніе поэмы.