ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

Мы видли, что взаимныя отношенія дтей и отца опредляются, какъ отношенія любви. Любовь къ Богу, какъ начало нравственной дятельности, должна всецло проникать существо человка, должна быть безусловна [CXXII]

. Любовь существенно всегда одна и та же, и потому она есть нчто цлое. Гд она явилась однажды, тамъ она распространяетъ свой свтъ и свою теплоту во вс стороны. Въ комъ открылся источникъ любви, тотъ любитъ Бога и человка, животныхъ и деревья, словомъ – тотъ для всего открываетъ cвое сердце. Открываться, распространяться во вс стороны – это существенное свойство любви. Слдовательно, съ любовію къ Богу въ человк необходимо должна соединяться любовь и къ ближнимъ – людямъ. Побужденіе же этой любви къ ближнимъ Спаситель указываетъ въ томъ, что Самъ Богъ любитъ всхъ людей, что „Онъ повелваетъ солнцу Своему восходить надъ злыми и добрыми и посылаетъ дождь на праведныхъ и неправедныхъ" [CXXIII]

и что такая любовь Божія къ людямъ такъ велика и безгранична, что Онъ „отдалъ Сына Своего единороднаго, дабы всякій врующій въ Него, не погибъ, но имлъ жизнь вчную" [CXXIV]

. Раньше было говорено о томъ, что основаніемъ нашей любви къ Богу служитъ то, что Онъ – нашъ высочайшій Отецъ, а мы Его дти; слдовательно, мы должны любить и людей, какъ дтей Божіихъ и нашихъ братьевъ во Христ. Значитъ, и любовь къ ближнимъ есть необходимое слдствіе нашей любви къ Богу и безъ этой послдней первая теряетъ свое значеніе и силу. Отсюда понятно, почему Спаситель наряду съ заповдью о любви къ Богу поставляетъ заповдь и о любви къ ближнимъ и на ту и другую вмст смотритъ, какъ на единое начало нашей нравственной жизни [CXXV]

. Кто руководствуется этимъ началомъ и поставляетъ себя въ правильныя отношенія и къ Богу, и къ ближнимъ и къ самому себ, у того эта жизнь можетъ достигать полноты своего нравственнаго развитія. Въ поясненіе этого возьмемъ примръ изъ жизни. Представимъ себ, напримръ, юношу, воспитаннаго почтенными родителями, но находящагося вдали отъ родного очага и въ борьб съ искушеніями. Дло идетъ о его совсти – быть можетъ, о его честности; онъ готовъ пасть. Въ эту минуту мысль о домашнихъ встаетъ передъ нимъ. Онъ можетъ отвернуться отъ этого спасительнаго образа и отдаться мечтаніямъ сердца, очарованнаго зломъ. Но если онъ встрчаетъ съ любовію благотворный лучъ, блеснувшій ему, если онъ останавливается надолго мыслію на дорогомъ ему образ отца или матери, что мудренаго, если онъ, въ силу живого представленія этого любимаго для него образа, спасется отъ паденія. Слдовательно, любовь наша есть опора въ борьб жизни. Вотъ почему нравственная жизнь можетъ достигать полноты своего развитія только въ томъ случа, когда сердце раскрыло себя для чувства божественной любви и сосредоточило, такимъ образомъ, вс свои привязанности на одномъ существ, которое всегда и во всемъ абсолютно тождественно съ добромъ. Такимъ образомъ, любовь къ Богу и ближнимъ есть сила, побуждающая человка согласовать свою волю съ волею божественною и постепенно вводящая жизнь его въ общеніе съ жизнію Бога [CXXVI].