Ив Сен-Лоран

Каждый мучительно переживал все «за» и «против» сделанного им выбора. Пьер Берже говорил как арбитр: «Эта профессия складывается из двух существенных вещей: с одной стороны, стиль, с другой — мода. Стиль был у Шанель, Баленсиаги, Ива. Мы не можем сказать, что Ив делает новое творение каждый сезон. Он шлифует. Что касается Карла Лагерфельда, он делает моду. Благодаря таким кутюрье эта профессия существует», — заключил он, делая вид, что не заметил главного различия. «Ив очень замкнутый, а Карл — экстраверт», — объяснял Хельмут Ньютон. Карл Лагерфельд работал под звуки музыки. Ив Сен-Лоран — в тишине. Он такой обходительный. «Когда Ив выключает радио, я представляю себе, как он извиняется перед диктором за это, — нежно шутила Изабель Эбе, дизайнер магазинов Rive Gauche

с 1966 года. — В ответ он требует, чтобы его оставили в покое». Актер и тусовщик из «реактивной публики», Рафаэль Лопес Санчес утверждал: «Во время ужина он просит соли шепотом, как он просил бы в студии булавку у ассистента».

«Ив напоминает мне человека, который нацепляет себе прищепку на нос, отвечая по телефону и притворяясь каждый раз простуженным, чтобы не ходить на ужин. Проблема в том, что он заигрался», — говорила Максим де ла Фалез. Эта игра изолировала его от мира бизнеса, но позволяла жить так, как он всегда мечтал: над людьми, над случаями, над неурядицами повседневной жизни. Как раз в это время Пьер Берже взял на себя роль его продюсера, нервный и улыбчивый, в своих серых костюмах, навязывая себя в мире моды таким же манером, как и Ирвин Тальберг в мире кино, хозяин Universal Pictures

, человек с тысячью лиц. Теперь Пьер легко давал интервью, приводя цифры с умным расчетом, который состоял в том, чтобы привлечь новые деньги, показав старые. «Ив Сен-Лоран — лейбл на 50 миллионов долларов», — цитировал Women’s Weak Daily

в 1973 году. Тогда он рассказал случай с незаполненным чеком, который Шанель предложила ему. «Покинуть его? О, нет! Шанель предлагала целое состояние, чтобы заполучить меня, но я ни на йоту не польстился. Понимаете, я победитель. Я бы не согласился быть рядом ни с кем другим. Я не хочу быть лузером, — и добавил: — Ив был бы YSL

и без меня».

«Ив не мог жить один. Пьер был для него как отец. Это было необходимо для него. Когда он говорил ему: „Я измотан… Я не голоден“, Пьер отвечал: „Работай… Ешь“». «Он был ему действительно как нянька, как дрессировщик лошади, которая не слишком хорошо бегает. Он доминировал над ним, подталкивал его. Ему нужен был кто-нибудь потеплее, кто мог принести ему немного нежности», — это воспоминания Буль де Бретейль, они часто навещали ее в Марракеше. Она встретила Ива в конце 1960-х. «Со мной ему было хорошо, — вспоминала она. — Мы не говорили о работе. Мы говорили о красивых вещах и красивых домах». Буль и Ив быстро перешли на «ты», они, как большие дети, дополняли друг друга. Одна нашла сына, которого потеряла — смерть от передозировки, а другой — мать, которая вела себя как отец, чьей силой он восхищался. «Она ненавидит женщин», — весело говорил он.

Буль жила на сногсшибательной вилле Тейлор, которую подарила ей семья де Бретейль. «Подарок моей свекрови, графини». Рядом с ее книгами отзывов для гостей любой каталог «Кто есть кто» выглядел как вульгарная адресная книга. Все блестящие фамилии появлялись у нее в гостях, от певицы Ивонн Прентан до герцогини Виндзорской, от Рузвельта до Черчилля, они провели тайную конференцию в ее столовой. Последний даже нарисовал вид на Марракеш из окна дома! «Для меня что Дюпон, что Черчилль — все едино. Меня не напугаешь». Графиня говорила с таким говором парижских улиц, что самый верный способ скрыть этот дефект речи — это выгодно подчеркнуть его.