Ив Сен-Лоран

Шанель — «это прежде всего элегантность с нотками дьявольщины». В мастерскую на улице Камбон клиенты приходили как в храм, где восхищались моделями, едва облегавшими тело, костюмами из мягкого твида, из белой шерсти, отделанными голубым шелком, кропотливо проработанными деталями и очарованием стиля. Набирая своих моделей среди девушек обычного происхождения, чем явно мстила дорогому кварталу Фобур Сен-Жермен, Шанель отменила манеру «дефилировать», столь характерную для Кристиана Диора: рука на бедре, руки скрещены, походка богини по имени Кука или Алла. Поль де Мериндоль, попавшая к Шанель в мастерскую по протекции Элен Лазарефф, вспоминала: «Я обладала естественной женственностью. Любая искусственная поза исключалась. Я двигалась на подиуме так, точно пришла в гости в частный дом. Я не соблюдала никаких правил поведения». В мастерской царила абсолютная тишина. Как персонажи из фильмов Кокто, манекенщицы появлялись из зеркал. Некоторые двигались так, как будто только что за обедом расстались со своим любовником, героически делая вид, что ничего не случилось. На лестнице мастерской Королева салона на улице Камбон, считая себя невидимой, могла выдать свое присутствие случайным движением зеркала.

Некоторые модельеры предлагали новые коллекции, точно играли в боулинг. Идеи проходили, а стиль Шанель оставался. «Парижанка Кристиана Диора была невысокой женщиной с округлыми бедрами и красивым бюстом. Парижанка Шанель может быть разной». «Никто в наше время не может заниматься модой, пренебрегая императивами, достигнутыми Шанель: удобство, деликатность, комфорт», — писал L’Express

11 февраля 1960 года.

Ив Сен-Лоран наблюдал и не переставал размышлять. Объединив энтузиазм мужчины и ясный ум женщины, он заявлял: «Я не думаю, что женщины одеваются для других женщин. Они надевают платье для самих себя и для мужчин. Мужчина всегда замечает хорошо одетую женщину. Если он не видит то, что она носит, это значит, что она неряшливо одета»[234]

. Ив стал духовным сыном Шанель.

Влияние Шанель становилось все отчетливее. В январе 1959 года Ив сказал: «Линия исчезает в пользу стиля». Очень скоро он начал использовать в своих коллекциях материал джерси, свойственный моделям Шанель. Это был нелегкий выбор во времена, когда Высокая мода, ослабленная расцветом массового производства, многим казалась областью, где царят авторитарные пожилые дамы. Квартал, объединявший улицу Фобур Сент-Оноре, авеню Матиньон и авеню Георга V, превратился в штаб-бастион Высокой моды, который оказался на осадном положении. Основной принцип — усиленная секретность. Чертежи запирались в сейфы, коллекции готовились в черно-белом варианте, ткани выбирались в последнюю минуту. Длина платья фиксировалась только в утро презентации. Выслеживание «копировальщиков» усилилось: случалось, что находилось до пятидесяти таких «шершней» и «колорадских жуков» за сезон. «Власти» Высокой моды наказывали прогульщиков и разгильдяев. Так, например, Пьер Карден, открывший бутик мужской моды в 1957 году и представивший коллекцию prêt-à-porter

только на весенний сезон 1959го, был исключен на пять лет из рядов Синдиката Высокой моды.

Ив Сен-Лоран, со своей стороны, был убежден, что подобная эволюция неизбежна. Как и некоторые другие, например Жюль-Франсуа Краэ[235] у Нины Риччи, он пробовал привить Высокой моде современный менталитет. Он занялся поисками удобства и мобильности: пиджаки становились мягче по примеру свитеров, пальто теперь были без подкладки, футболки легко сидели на теле. Линии с каждой моделью упрощались в поисках силуэта, который мог стать точным эскизом времени: «женщина за рулем». Карандашные штрихи становились резче, он создавал прямые платья, точно рубленные саблей, бушлаты с кожаной пуговицей, куртки с карманами в форме математического знака, а строчки и стежки указывались первой швее с точностью нотной фразы в партитуре. Также было заметно влияние Баленсиаги.

Но в отличие от Баленсиаги, Краэ или Кардена. Ив Сен-Лоран находился ближе к линии, чем к материи. Стоячие воротники его моделей и его пальто, точно стебли растений, все еще несли в себе угловатость диоровских моделей, о чем Шанель всегда говорила: «Диор? Все его разглагольствования придуманы на бумаге»[236]. Несмотря на эти язвительные замечания, Ив Сен-Лоран поддался очарованию старой императрицы моды, которой удавалось заявлять о себе каждый сезон, представляя при этом всегда один и тот же костюм.