Иван Васильевич – грозный царь всея Руси

Первые стрелецкие полки показали высочайшие боевые качества, но их не хватало. Поэтому стали формироваться новые «приказы» (полки) по 500 человек. Командовали ими стрелецкие головы, приказы разделялись на сотни, полусотни, десятки. По мере создания этих частей начали разделять московских и городовых стрельцов. Московские входили в царский полк, получали более высокое жалованье. Кстати, это были первые войска, не только в России, но и в Европе, получившие единую форму. Хотя единообразие сперва не было самоцелью. Просто стрельцы участвовали в торжественных выездах царя, встречах иностранных послов, и для них закупали сукно, шили парадные кафтаны. А закупали и шили, естественно, одинаковые, что оказалось красиво. Венецианский посол Фоскарино, посетивший Россию в 1557 г., восхищенно описывал «многочисленную артиллерию на итальянский манер» и 30 тыс. «стрельцов по образцу швейцарских, которые постоянно обучаются военному делу» [503]. Правда, Фоскарино ошибся или ради эффекта приврал в 10 раз. Московских стрельцов было 3 тыс. Но они и впрямь представляли собой отборное, великолепное воинство.

Силу этих войск пришлось испытать на себе шведам. К осени высвободились полки с юга. Передохнули в период распутицы, а едва подмерзло, в Новгороде стала собираться внушительная армия. Иван Васильевич проявил поразительное для той эпохи миролюбие. Даже после шведских нападений он предъявил ультиматум с требованиями всего лишь наказать виновных и прислать делегатов для переговоров. Но Густава обнадеживали Ливонский орден и король Сигизмунд, подтверждали, что помогут. Хотя они были себе на уме. Ливонцы боялись, как бы шведы не замирились и царская армия не повернула бы против них. А Сигизмунд ловил рыбку в мутной воде. Он послал Девлет-Гирею очередной обоз с золотом, чтобы все-таки ударил на русских. Точно так же подстрекал и шведов. А сам предпочитал пока оставаться в стороне. Вмешаться, когда ему будет выгодно.

Но Густав пребывал в уверенности — он не один. Царские предложения высокомерно отверг. Что ж, русские больше церемониться не стали. Армия Петра Щенятева и Дмитрия Палецкого двинулась в Финляндию. Шведское войско заняло выгодные позиции под Выборгом, но его обошли и разгромили, пленив все командование. Сильную крепость Выборг осаждать не стали, только подвергли бомбардировке. Разорили города поменьше — Кивен, Нейшлот, села, угнали множество пленных — летописец отмечал, что «продавали человека за гривну, а девку за пять алтын» [363]. После этого шведский король взмолился о мире. Иван Васильевич строго выговорил ему за все, что натворили шведы в России, указал, что вполне мог послать свои полки к Стокгольму, но считает — соседей наказали уже достаточно.

В феврале 1557 г. начались переговоры. Короля ткнули носом в его «надменность». Отписали, что иметь дело с Новгородом для него “«не бесчестье, а честь», потому что пригороды Новгорода «больше твоего Стокгольма», а наместники — «дети и внучата государей литовских, казанских и русских». Шведский же король «не в укор, а единственно в рассуд… давно ли торговал волами?» [363] Густаву пришлось проглотить, только бы царь не передумал и не всыпал ему еще. Условия мира определили русские. На королевские владения царь не претендовал, была восстановлена прежняя граница. Но шведы, виновные в войне, должны были без выкупа отпустить всех захваченных русских. А своих пленных им было разрешено выкупать, «у кого их найдете». В договор включили и важнейший пункт о свободной транзитной торговле через Швецию. Лучшему инженеру дьяку Выродкову государь повелел построить в устье реки Невы свой, русский порт. Назвали его Невское Устье. Возвели там церковь, гостиный двор, корабельную пристань. Отсюда русские могли плыть в Швецию, а через нее — дальше в Европу.

В начале 1557 г. и в Казанском крае самые упорные племена, луговая черемиса, поняли, что сопротивляться бессмысленно. Прислали делегатов в Москву, покаялись, и царь даровал им прощение. На восточной окраине воцарился мир. А на Кавказе под власть Ивана Васильевича попросился один из самых сильных кабардинских князей, Темрюк Идарович Сунжалей — он владел землями по Сунже, был соседом и союзником гребенских казаков. С такими же просьбами обратились в Москву правители Дагестана — князь Тюменский, Крым-шамхал.