Из блокнота Николая Долгополова. От Франсуазы Саган до Абеля

Мы же слегка забежали вперед. Ничего удивительного. Вечно манит, притягивает радостное. О нем и писать приятнее, и читать, наверное, тоже. Но светлое не дается без борьбы. После победы в Сталинградской битве преграды не рухнули, не отступили сами по себе. В переломном 1943-м радость давалась ценой нечеловеческого напряжения. До 1947-го свирепствовала цинга. С весны 1944-го ей объявили бой. Выигрывали не всегда, но чаще выхаживали заболевших, сажая по личному приказу директора на доппаек: хлеб, мясо, овощи. Продукты — не было им цены ни в рублях, ни в драгоценных металлах — присылали из совхозов. Сметливый Просвиров взял хилые и слабенькие хозяйства под заводскую опеку: мы — вам, вы — нам.

Летом жилось полегче. Но приходила зима, задували степные ветры, ударяли морозы, и наступали времена совсем тяжелые. В каждом цехе открыли сапожные мастерские и меняли лапти, онучи на нечто вроде валенок, или не валенок — сшитых из старой, истершейся ленты землетранспортеров. Женщины и здесь ухитрялись оставаться женщинами. Косынки делали из парашютов, тапочки — из шинелей. Юбки из солдатских плащ-палаток. Пальто считалось редкостью музейной. В стужу кутались в кофты — у кого сколько было. В 1944-м расщедрившиеся союзники прислали из США старые, поношенные шубы. Надейся только на эту помощь, быстро протянули бы ноги.

Родина не бросила Сталинград в беде. Он был первым разрушенным городом, который увидела страна. Ему отдавали всю нежность души. У всех хватало своего горя. И все равно туже затягивали пояса, отказывали себе, а городу помогали. По восстановленной железной дороге тянулись из Москвы длиннющие товарные составы. Строители-комсомольцы не подозревали, что всяким человеческим силам есть предел. Они сокрушали привычные представления о и без того не низких строительных нормах, выполняя их на 300—400 процентов.

Откуда только не шла помощь! Киров и Узбекистан, Пермь и Таджикистан… Саратовцы везли стекло, гвозди, водопроводные трубы; 22 вагона стройматериалов отрядили горьковчане…

Заботились о детях — голодных, нервных после увиденного и перенесенного, случалось — контуженых. Старались кто как мог. Прислали для ребятни уютные финские домики и устроили в них пионерский лагерь. Свердловские комсомольцы построили детский сад. Мальчишки-ремесленники из Бузулука поделились собственной немудреной продукцией — тазами и табуретками, попросив отдать их школьникам.

И главный, явный признак возрождения жизни — открытие школ. Мерзли в нетопленых подвалах, под синим небом. Но учились — с положенными по неизменному учебному ритуалу отметками, домашними заданиями, строгими учителями.

Когда начальника кузнечного цеха Просвирова поставили директорствовать, он множество раз отправлялся в Москву с важной миссией. «Проси больше, стесняться нечего, — наставляли директора на дорогу. — Не для себя просим — для производства. Никита Тимофеевич, о мануфактуре не забудьте. Хорошо бы нам обувь какую и одежды бы, — с деликатной настойчивостью повторяли представительницы прекрасной половины человечества. — Для вас же, мужиков, стараемся».

Просвиров, ненавидевший просить, с ролью тем не менее справлялся. Мелочиться не приходилось, да и часа свободного не было. Отправлялся сразу в кабинеты высокие. В приемной зампреда Совнаркома Анастаса Ивановича Микояна, занимавшегося архисложными вопросами снабжения, твердо чеканил: «Доложите, что приехали со Сталинградского тракторного».

— Ох и чувствовался у товарища Микояна темперамент! — Видно, встречи не забылись, вспоминались военному директору живо. — И внимательный товарищ Микоян, и выдержанный. А на работе кипел. Кипел, но отказу мы, с тракторного, от него не знали.

Бывал Просвиров и у Ворошилова. Проблемы обсуждались государственные, важности исключительной. Однажды директор озадачил Климента Ефремовича, резко перескочив с вопросов производственных на житейские. Попросил выдать десять тысяч солдатских одеял. Десять — не десять, а пять тысяч одеял на тракторный отправил.

А в 1944-м из Москвы прибывали и «подарки» абсолютно неожиданные. В город рвались союзнические делегации. Хотелось посмотреть на сталинградское чудо своими глазами. «Лучше бы скорей второй фронт открывали», — ворчали инженеры, которым поручалось сопровождать любопытных гостей по заводу.

Приезжали и спортивные делегации. Говорят, играли даже какой-то международный матч.

Ну а мы вернемся к нашему футболу — футболу 1943-го. Сталинградские футболисты были среди первых, вернувшихся в город. Впрочем, как уже знает читатель, для некоторых возвращение было чисто условным. Дорога от передовой, где они сражались с сентября 1942-го, до дома занимала несколько минут. Да и домов-то ни у кого не осталось.