Из блокнота Николая Долгополова. От Франсуазы Саган до Абеля

Разруха. Уцелевшие гражданские ходили босиком. Копались в руинах, выискивая тряпки, черепки, обломки мебели. Пищу готовили на кострах. Гитлер желал отбросить Русь в каменный век, уничтожить наш образ жизни, русское самосознание, культуру… Ничто не могло сломить мужество, которое ни расстрелять, ни разбомбить. Мужество вросло, слилось с упрямым сталинградским военным характером.

Идея устроить футбольный матч была смелой. Она вселяла уверенность не хуже сводок Совинформбюро. Ведь если в городе большой футбол — значит город жив. И если находятся силы гонять мяч — тяжелейшее позади. Из Москвы доставили немыслимую ценность: футбольные мячи, бутсы, трусы и майки — атрибуты праздничной игры.

Ее история такова. В начале апреля 1943 года вратарь Василий Ермасов был приглашен в обком партии. Здоровенный — почти двухметровый и стокилограммовый — Ермасов до войны слыл грозой нападающих. Выбегал с неожиданной для своего телосложения скоростью на перехват верхних передач, не боясь столкнуться с форвардами. А те, как рассказывал мне Акимов, вратаря-махину побаивались. Предпочитали бить по воротам издалека, облегчая жизнь Ермасову с его отличной реакцией и «Трактору».

Какими только военными специальностями не овладел комсорг команды Василий Ермасов! И минером был, и связистом. Поварское искусство — и то освоил. В обкоме генерал-лейтенант Воронин осторожно поинтересовался у Ермасова, как бы получше отметить надвигающийся первомайский праздник. Моментально сориентировавшись — демонстрации-то среди руин и пепелищ не организовать, — Ермасов заявил уверенно: «Надо сыграть в футбол. Пусть люди увидят: жив наш город. Жив и спортивен всем смертям назло». А на вопрос секретаря обкома партии Чуянова, смогут ли находившиеся в Сталинграде футболисты провести матч с московской командой, Ермасов ответил, как может представиться теперь, без лишней скромности и долгих раздумий: «Сталинградцы всё могут».

Матчу быть! В Москве во Всесоюзном спорткомитете решили отправить в Сталинград московский «Спартак».

Ермасов, назначенный ответственным секретарем общества «Динамо», принялся собирать сталинградскую команду. Игра обязана была состояться 2 мая.

Но где играть? В Бекетовке, в южной части города, отыскался относительно сохранившийся стадион «Азот». Туда вслед за саперами и прибыли футболисты. Саперы трудились не зря: проходы к «Азоту» были заминированы, попадались и неразорвавшиеся снаряды.

Вместо физической подготовки спортсмены закапывали глубокие ямы в центре поля и на беговой дорожке: только неделю назад артиллеристы увезли отсюда тяжелые дальнобойные зенитки. Огораживали футбольное поле штакетником, ставили ворота, ремонтировали раздевалки.

Кто и каким образом прослышал о тренировках футболистов? У дурных вестей длинные ноги. А у вестей добрых? На стадион потянулись болельщики. За несколько дней до матча тонкий ручеек людей с носилками превратился в добровольный, но исключительно дисциплинированный отряд под командой Ермасова и Беликова. Билась упрямая жилка: вот вам — как же, стерли с лица земли! Вот вам — уничтожили! Да мы еще здесь вам, фашистам, назло и в футбол сгоняем!

Болельщики жили ожиданием большого футбольного чуда. Беликов признавался мне, что ничего бы не было, если бы не помог Савва Пеликян. Тот шустро разыскал нескольких футболистов. К середине апреля собралась чертова дюжина — 13 человек.

И все волновались. После по-военному длинных рабочих смен и опасных дежурств в оперотделе тренировались до изнеможения на неровном поле. На первую тренировку вышли кто в чем. Залатанных гимнастерок и просящих каши сапог никто не стеснялся. Тренером, не подозревая, что годков через 20—30 таких, как он, окрестят «играющими», выбрали Плонского: Сергей Илларионович окончил Институт физкультуры. Капитаном остался прежний вожак «Трактора» Константин Беликов.

Плонский переживал. Очень боялся, что отвыкшие от игры, замученные войной футболисты сломаются на первых же тренировках. И Беликов вспоминал, что Сережа, как заправский профессионал, нагрузки увеличивал постепенно. Когда чувствовал, что его ребята устают, собирал в центре поля, рассуждал о тактике, давая передохнуть и никого не обижая упреками. Через пару недель тренировок футболисты почувствовали: набирают форму, и дышать сделалось легче, и мяч слушается лучше.

Только жить игрокам было негде. Селились в землянках, блиндажах, откуда недавно ушли зенитчики. Тут и преподнесли спортсменам щедрый подарок, которого, признаться, не ждали. Разрешили оформить вызов эвакуированным семьям. Эх, только бы приехали! Недели за полторы до майских приплыли пароходом. Такой радости за все время войны не было. Черт с ним, что голодно. Лишь бы вместе.

В сторожке около стадиона с Беликовым поселились Плонские, Гусевы, еще одно семейство — 14 человек. Из обстановки — четыре табуретки, сбитый из артснарядных ящиков стол, нары. Позже поставили печку-буржуйку. Погода стояла отличная, под стать настроению, но готовились, и не зря, к студеной зиме.