Из блокнота Николая Долгополова. От Франсуазы Саган до Абеля

С удовольствием приведу составы команд, включая запасных. «Динамо» (Сталинград): Василий Ермасов, Константин Беликов (капитан), Сергей Плонский, Леонид Шеремет, Владимир Зуев, Александр Моисеев, Александр Колосов, Иван Фролов, Федор Гусев, Георгий Шляпин, Савва Пеликян; запасные Георгий Иванов и Белоусов.

«Спартак» (Москва): Анатолий Акимов, Александр Леонтьев, Георгий Глазков, Константин Малинин, Николай Морозов, Александр Оботов, Анатолий Сеглин, Борис Смыслов, Борис Соколов, Василий Соколов, Виктор Соколов (капитан), Владимир Степанов, Олег Тимаков, Серафим Холодков, Владимир Щагин.

Традиционных вымпелов достать не удалось. Беликов побежал жать руку спартаковскому капитану Виктору Соколову. Рука оперативного уполномоченного, фронтовика и капитана сталинградского «Динамо» подрагивала. А со стороны Беликов и его команда в белых футболках смотрелись вышколенным военным отделением, готовым тут же доказать преимущество над ребятами в спартаковской форме.

Судить матч поручили сталинградскому футболисту Леониду Карловичу Назарчуку. По отзывам обеих заинтересованных сторон, судил он в манере, которую бы мечталось увидеть и у всех современных арбитров: ни тем, ни этим.

Установка хозяев на игру была логично-нехитра: сдержать натиск спартаковцев на первых минутах и контратаковать быстрыми флангами. «Спартак», как признавался Акимов, в победе не сомневался. Предполагалось, пользуясь акимовской терминологией, «закатить штучки три-четыре и потом, не обижая, сталинградцев, погонять в свое удовольствие». Спартаковцы были наиграны. В 1942-м победили в Кубке Москвы. В 1943 году выступали в первенстве столицы. А за своих Беликов переживал: хватит ли сил на футбол?

«Спартак» ринулся в атаку. Обороняясь пятью расположившимися в линию защитниками, динамовцы и не предполагали, что невольно избрали вариант, который завоюет популярность в семидесятые годы. Видя, что защите туго, в штрафную оттянулись и нападающие. Четверть часа хозяева никак не могли выровнять игру. Спартаковцы били и били по воротам, но двухметровый Ермасов стоял в воротах непробиваемой сталинградской глыбой. «Спартак» играл потехничнее. Он жал, наседал, старался — но безуспешно. Подобного оборота событий москвичи не предвидели.

Сталинградцы воспряли духом. Сбивая атакующий спартаковский пыл, спокойно держали мяч, контратаковали. Действовали самоотверженно, слаженно. Громче и громче покрикивал на форвардов Ермасов: «Давай, ребята, давай!» И они «дали». Мяч попал к Савве Пеликяну. Тот никак не мог найти свободных игроков: спартаковцы всех держали крепко. И вдруг увидел Савва открывшегося Георгия Шляпина. Быстрая передача и, получив мяч, тот, промчавшись по левому краю, сделал прострельный навес. Набежавший Александр Моисеев без всякой обработки ударил в классическую «девятку». Анатолий Акимов, как ласково трактуют сейчас подобные эпизоды коллеги — спортивные журналисты, «был бессилен». Но в 1983-м Акимов самокритично сетовал: «Не ожидал, что так сильно выстрелит. Мяч брался».

Наступил на минуте 70-й момент, когда сталинградцы согласились бы и на ничью. Открывшееся второе дыхание иссякло, а третьему, сверхрезервному, взяться было неоткуда. Держались из последних сил. Когда спасительно прозвучал финальный свисток, выяснилось: силы-то именно последние. По-братски обнявшись, помогали выдохшимся, усталым уйти с поля.

Игра понравилась. Болельщики смотрели, радовались, отходили от военных невзгод. Болели за обе команды и, нестройно скандируя: «Мо-лод-цы!» — стоя проводили футболистов. Сталинградцы доплелись до раздевалки и долго отдыхали на скамеечках: отнялись ноги. И все равно удовольствие получили огромное. Гордость переполняла. Смогли доставить радость людям и себе тоже.

«Банкет» был по-военному строг. Достали несколько буханок ржаного хлеба, мерзлой картошки и селедки со ржавчинкой, но вкусной. С посудой — тарелками и прочим — было туговато, однако никто на это внимания не обращал.

Ну что еще сказать о матче? О нем как об очередном русском чуде писали газеты многих стран. Точнее и ярче других игру оценил английский корреспондент Брюс Харрис: «Сталинград! Это имя — символ невиданной стойкости, храбрости, победы. Но можно ли было думать, что Сталинград после переживаний, какие не выпадали еще ни одному городу, сумеет выставить на футбольное поле команду? Ведь армия Паулюса капитулировала всего три месяца назад. Не есть ли это проявление сталинградского духа, который свойствен русским воинам, и духа столь несокрушимого, который ничто не может сломить».

«Таймс», посвятившая матчу целую полосу, заглядывала на годы вперед: «Если русские могут играть в футбол в Сталинграде, это свидетельствует — они уверены в будущем». Сердечную телеграмму прислали из Лондона скуповатые на проявления чувств британские военные летчики. Сталинградцы поразились: ее доставили на следующий день после игры. Как и откуда узнали о встрече? Каким образом телеграмма нашла адресатов в разрушенном городе? Воистину не знает границ и препятствий спорт со своим полномочным полпредом футболом.