Из химических приключений Шерлока Холмса

— Я не о том, Ватсон. Я имею в виду его замечание по поводу того, что случается иногда, что суеверия и предрассудки скорее подвигают к установлению истины, чем наука. В нашем случае аристократический предрассудок лорда Беверли по поводу замеченной татуировки заставил его обратиться ко мне. Не было бы этого «великосветского чванства», все прошло бы, как задумано, аккуратно, без треволнений. Мы с ним договорились: завтра к середине дня он пришлет за нами коляску. Племянник известил его, что к утру будет дома вместе с профессором Бержье. Мы имеем возможность познакомиться с ними. А камни я отвез, и лорд поместил их в свой шкаф, где они находились ранее.

Коляска оказалась у нашего дома в точно назначенное время. Когда мы выехали за город, то я заметил, что за нами следует какой-то кеб, и обратил на него внимание Холмса. Тот посмотрел на него пристально и сказал, что вряд ли есть основание для тревоги, это, по всей вероятности, кто-то из проживающих в той же местности. Я все же оглядывался на неотступно следующий за нами экипаж. Когда мы подъезжали к усадьбе лорда Беверли, кеб исчез из вида, и я несколько успокоился.

Лорд Беверли, как и прежде, встретил нас у входа и тепло приветствовал. В гостиной, куда он нас проводил, находилось еще двое. Труда не составляло определить, кто из них сэр Эрнст, а кто — профессор Бержье. Будучи представлены лордом, мы расселись вокруг стола, сделали несколько обычных, ничего не значащих замечаний, после чего перевели тему на красоты Индии, с которыми, как заверил Холмс, мне пришлось соприкоснуться. Бержье, человек плотно сложенный, лет сорока пяти, как я определил, оказался словоохотливыми. Он вспоминал многие забавные случаи из индийской жизни, с ним происходившие. Манеры его отличались изящной небрежностью. Я поддерживал этот разговор, Холмс изредка вставлял какое-нибудь замечание. Молодой сэр Эрнст был красив и, я бы сказал, щеголеват. Со своей, стороны он также участвовал в беседе, что-нибудь поправлял или уточнял. Создалась атмосфера непринужденности, в которой только старый лорд, придерживался присущей ему сдержанности.

— Мы ознакомились, — вдруг сказал Холмс, — с коллекцией лорда Беверли. Она великолепна. Особенно те ее образцы, что доставлены вами. За эти священные камни вам, я думаю, пришлось уплатить немалую сумму?

— Пустяки, — ответил Бержье, — они действительно недешевы, поскольку редки и своеобразны, но за них, я полагаю, следует платить и дороже, так как истинная, их цена гораздо выше.

— Вы имеете в виду начертанные на них письмена?

— Вы угадали. Для ученого-ориенталиста они бесценный клад, хотя непосвященные и не замечают этого.

— Очень интересно. Удалось ли вам хоть что-нибудь прочесть по этим письменам?

— Очень немного! Записи короткие и слабо выражены, а дело мы имеем, можно сказать, с палеоязыком. Это какое-то ответвление древнего санскрита. Необходимы поиски добавочных сведений, розыск таких же камней, а это, согласитесь, очень сложная задача. Я своим камнем располагаю уже пятнадцать лет, но я бился над ним безуспешно очень долго. Если бы не счастливая встреча с сэром Эрнстом, у которого также оказался подобный камень, я вряд ли чего-нибудь достиг.

Холмс слушал все очень внимательно и наклонял голову в знак своего согласия. И вдруг неожиданно для всех спросил:

— Почему вы говорите неправду, профессор?

— Что вы имеете в виду?! — возмущенно воскликнул Бержье.

— Камень этот не находится у вас в течение пятнадцати лет, как вы сказали. Более того, здесь только его часть.

— Что за нелепое утверждение! Откуда у вас такие сведения?!

— Очень просто, профессор. Вот полный анализ состава вашего камня, проведенный в лаборатории профессора Тредвелла.

— Вы что, позволили себе нарушить целостность камня? Быть может, свели на нет проведенную работу?

— Отнюдь нет. Камень в первозданной неприкосновенности. Для анализа использована осыпь, крошки с него.

— А, тогда другое дело. Но что из того? Как вы смеете делать подобные замечания?

— По составу оказалось легко определить, что ваш камень — осколок известного Оханского метеорита.

— Оханский или не Оханский — меня это мало интересует! Если бы даже записи были сделаны на дереве или каком другом материале — для ученого это безразлично!

— Совершенно справедливо. Только записей этих нет. То, что вы показали лорду Беверли, это всего лишь атмосферное воздействие на метеорит при его падении. Это нам в подробностях разъяснил известный метеоритовед профессор Фуллер. Лорд Беверли склонен к субсидированию ваших дальнейших поисков. А вам для этого совсем не требуется пересекать океан. Вы сможете представить ему результаты, не покидая Англию, находясь только подальше его усадьбы — в Бирмингеме, Манчестере, Ливерпуле или другом городе, расходуя то, что он будет высылать сэру Эрнсту, по своему усмотрению. Ваши записи о походах царя царей он возьмет на веру, а как нечто реальное он получит другие камни, которыми вы располагаете уже сейчас! Они будут осколками с того же метеорита.