Избранница звёзд

Матушка-Земля казалась мне слишком твердой, унылой, холодной. Я больше не хотела на ней находиться. Ристриэль обещал, что я не буду одна, вот только остаться со мной в Недайе он не мог. И даже если мне удастся найти далеких потомков, у нас уже столь разная кровь, что они не будут отличаться от всех остальных. Не похожие ни на меня, ни на мою сестру и позабывшие нас обеих. Даже моя собственная дочь находилась в царстве столь далеком, что мне никогда не добраться до него самой.

Мельком увидев место, куда мне полагалось попасть, я затосковала по нему так, словно провела там всю жизнь, до того как меня безжалостно выдернули из него и бросили сюда. Я не понимала правил загробного мира. А если после смерти я окажусь в таком же одиночестве, как сейчас? Вдруг я проклята на вечное одиночество?

– Церис?

Я подняла взгляд и только тогда осознала, где нахожусь: на мостовой, тускло освещенной единственным окном в здании, похожем на лавку сапожника. Ноги волочились вдоль канавы. Дорога почти пустовала, лишь вдалеке смеялись два господина. Откуда-то доносилась музыка, возможно, из местной таверны, но определить ее местоположение я затруднялась.

Меня пробирал холод. Сильный.

Обхватив себя руками, я повернулась к Ристриэлю. Зависшая на востоке Луна освещала его голову и плечи. Остальное тело было плотным. Случайный прохожий, скорее всего, и не заметил бы разницы.

Я глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, однако вышло прерывисто. Во взгляде Ристриэля читалась боль. Он подошел ко мне, взял за руку и потянул ближе к мастерской, прячась от лунного света.

Затем он меня обнял. Сердце словно треснуло, на глаза навернулись новые слезы. Я прижалась к нему, утыкаясь носом в плечо, вдыхая запах снега и осеннего неба, греясь собственным отраженным теплом. Его рубаха мягко касалась щеки. Была ли она такой всегда или он сделал ее мягче специально для меня?

– Что случилось? – спросил он. – Что они сказали?

Я покачала головой.

– Никто со мной не разговаривал. Не живые люди.

Он слегка отодвинулся, заглянул мне в лицо.

– Что?

– Там гробница Аградаиз, – пробормотала я. – Звездной матери. И я ее увидела. Каким-то образом она со мной заговорила. Я увидела загробный мир, в котором она живет. И мне положено там быть. И моей семье. Но я не знаю, там ли они, и попаду ли туда сама, и вообще увижу ли их когда-нибудь вновь, – шмыгнув носом, я вытерла глаза подушечкой большого пальца. – Я растеряна, Рес. Заплутала и не знаю, куда идти дальше.

Он ответил не сразу. Его грудь поднималась и опускалась, я поднималась и опускалась вместе с ней.

– Мы их найдем.

– Но для чего? – я скомкала его рубаху в кулаке. – Чтобы наблюдать за тем, как они умирают, вновь и вновь, вновь и вновь…

Меня сотряс очередной судорожный вздох, и я уткнулась в шею Ристриэля, однако он отступил, и мне стало еще холоднее, чем прежде. Я взглянула на него в замешательстве, только он смотрел на булыжники мостовой, даже сквозь них.

– Мне ужасно жаль, Церис.

– Ты – единственное, в чем я сейчас уверена.

Ристриэль покачал головой.

– Вовсе нет, – он отошел от стены и взглянул вверх: прямо-таки верующий, обращающий к небесам молитвы. – Ты знаешь, как устроено время, Церис?

Я приподняла брови, не уверенная, что правильно его расслышала. Прочистив горло, ответила:

– Разумеется, знаю. Шестьдесят секунд в минуте, шестьдесят минут в часе, двадцать четыре часа в сутках. В сезоне три месяца, в году – четыре сезона…

Ристриэль покачал головой, и я замолчала.

– В прошлом смертные по-разному изображали время, – он смотрел куда-то мимо меня, взгляд его темных глаз прожигал некую другую плоскость. – Круги, петли, падающий песок… но время совсем не такое. Оно подобно музыке. Представь клавиши клавесина или струны арфы, только они играют все выше и все ниже, без остановки. Вечная музыка. Такое оно, время.

Время – царство за пределами нашего собственного. Это не бог или существо, а частица самой Вселенной. Оно старше всего остального и одновременно не имеет возраста. Оно – бесконечный оркестр, ибо у каждого живого существа и духа есть своя песнь. Когда я сбежал…

Он помолчал, тщательно подбирая слова.

– Когда я разорвал свои цепи и сбежал, я скрылся в струнах времени. Время более вечно, чем мои пленители. Время вынуждает забывать. Я думал… если затеряться во времени или взять немного, то они обо мне забудут и я буду свободен.

Сердце заныло, и я двинулась к нему, но он поднял руку, останавливая меня.

– Я нашел слабое звено. Тихая нота позволила мне пройти сквозь нее. Войти в само время. И я накрутил на себя его мелодию. Столько, сколько смог. Но Солнце и Его солдаты поняли, что происходит, и пришли за мной, вынуждая бежать. Я украл достаточно, чтобы меня забыли смертные, но не боги.

Он встретился со мной взглядом, тенистые волосы падали ему на лоб.

– Церис… – он сглотнул. – Я украл семьсот лет.

Сердце подпрыгнуло в груди.