Избранное

Гретель, очень ранней быласмертью одарена ты, смертьюбелокурой.Прежде чем жизнью была ты одарена,сестрою тебя предварил Господь,а потом братом,чтобы чистая близость их обоих, текучестьпоказала тебе, что в смертитвоя участь,в смерти.Брат и сестра, родная раса,изобретены среди соцветий,чтобы два смертных часаприобщили к тебе третий,тебе грозивший тысячи лет,все жизни — следсмерти наставшей;тебе, сплетавшейцветы, и видевшей цветроз, тебе, людей испытавшей,обреченную жизнь подарили,две смерти сперва сотворили,тебя же приговорилисо сцены померкшей уйти.Подруга, страшна ли смерть?Сама посуди!Плакала ты у нее на груди?Упала на подушкии к ней попала на побегушки,а в доме никто не спит.Какова смерть на вид?Вы же подружки...А ты вернулась домой.Усвой,как цветет миндальв голубизне души.

Сколько чувств и вещей в тиши женщины,стоит ей любовь испытать,знаешь ты. Природе дано шептать,как среди южных теней совершенныхкрасота длится день за днем,но только блаженным губам блаженныхона знакома, когда вдвоемони один мир, один голос, прозрачностьодна и та же; твой голос был тих,(пока не коснулась грозная мрачностьеще нетронутых чувств твоих).Письма твои вызывали жалость;как будто солнцем удручена,чувствуешь ты на юге усталостьи возвратиться обречена;сиянье тебя измотало,цвет ощущала ты как вину;жила ты на юге словно в плену:целого тебе не хватало.Жизнь — часть... А целое где?Жизнь — отзвук... А где же звук?Круги возрастающего пространства...Смысл жизни — закон сочетанья.Иначе жизнь — лишь мечтанье мечтанья,но произрастанье не здесь.И ты решила расти,поспешила расти,а для нас ты была мала:улыбка, самая малость улыбки,всегда немного меланхоличной,мягкие волосы в тепличнойкомнатке, а все остальное —после смерти сестры лишь платье твое цветное.За игрою тиха, веселаты былаочень многими. Каждый знал,

когда ты входила вечером в зал,каждый знал: теперь время молиться,с тобою разные лица;с тобою они вошли,постигнув твой путь вдали;и ты постигла его простор,младшая среди своих сестер, —сестер вереница —ты сестрица.Срок твой пришел,и этот венок тяжел.На гроб тебе положаттяжелый этот венок.Треснет на гробе крышка,и черный гнетплатье тебе сомнет;это не передышка.К тебе прильнетплющ.Расти будет он,чтобы тебя оплести;и тебя разбудит в нем ток,шепоток в шелесте листа,так чиста твоя суть.Но тебя не замкнуть;так теперь ты лежишь;вглубь тебя распахнута дверь;и в твою тишьвлажный войдет плющ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Так среди кущбредут черницы,держась во мракеза черный канат,

ибо ты темнее криницы.По коридорамтвоей крови напором к твоему сердцув бесшумную дверцу,где страданья и воспоминанья,туда, где конец и начало,проникнет плющ без помех,ибо сердце твое отзвучалои открыто для всех.Но этот венок тяжеллишь там, где свет,лишь среди живых, у меня,но весов нетблиз твоих сёл,где тебе подарить мой венок я смею.Стала земля, равновесье примет,твоею.Здесь он отягощен моим взороми каждым коридором,где мой взгляди страхи всех подрядего тяготят.Возьми его себе, он твой,он совсем готов.Возьми его,успокой меня. Он гость в моей судьбе.Я почти стыжусь его.А тебе не страшно, Гретель?Ты больше не можешь ходить?Не можешь в комнате погодить?Дитя мое, ты без ног?Там, где все вместе, останешься ты,а завтра, когда опадут листы,тебе принесут венок.Тебе принесут его, подожди,венок, что тебе я сплел;

пускай идут ледяные дождии цветам не дождаться пчел;но ты получишь их, ты права;цветы заслужила ты,дитя мое, пусть природа мертваи все поблекли цветы.Не бойся! Пускай отцвел твой долв пустынной сумрачной мгле,пусть мир, без цветов завывающий, гол,ты все равно не узнаешь, кто сплелтебе венок на земле.Теперь ты узнала, что истеклои чем нас прельщала мгла;тебе все равно, что тебя влекло.Иное ты обрела.Мала ты была еще вчера,теперь тебе разрастись пора,ты лес, где листва и где голоса.Смерть — не насилие, смерть — игра;твоя смерть была стара,когда жизнь твоя началась.Смерть за тебя взялась,иначе бы смерть от тебя отстала. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Смерть витала вокруг меняили ветер ночной?Испытала она меня,и я один с нею одной.Рука моя не дрожит....Я сплел его, я превозмог;плющ мне вечером повиновался.Пусть в черном блеске я одинок,в моих венах кружитсила моя, венок.(Перевод В. Микушевича)