Избранное

Как рушит, пеной брызгая из зева,река плотину сразу мощью всей,Навин свой голос, преисполнен гнева,в последний раз обрушил на вождей.Сметал он тех, кто до сих пор храбрился,сковал их жесты, охладил их пыл;казалось, рокот в тридцать битв скопилсяв его устах; и он уста раскрыл.Как под Иерихоном, скаля зубы,весь многотысячный собор затих,но только в нем самом гремели трубы,расшатывая стены жизней их,

и наземь рушились они со стоном,как если бы, заставив вздрогнуть высь,единовластно, как под Гаваоном,он солнцу закричал: остановись!И Бог пошел, напуганный, как раб,и солнце, как фонарь, держал над сечейлюдских племен, покамест не ослаб, —так захотел сей пастырь человечий.Да, он — старик, давно согбен и сед,казалось, что уже конца заждалсяв свои преклонные сто десять лет.А он стоял — и вражий стан шатался.Он градом пал на виноградник пышный:

— Чем Богу поклянетесь? Боги ждут,столпясь вокруг, когда их изберут.Но вас за выбор сокрушит Всевышний.И рек с высокомерием вершинным:— Мой род и я, мы чтим Его указ.И крикнули все разом: — Помоги нами укрепи нас в выборе сейчас!Но он ушел, как прежде одинокий,в свой прочный город на горе высокой,и плащ его мелькнул — в последний раз.

Уход блудного сына

Уйти ото всего, что окружает

и льнет, и ускользает от тебя,что вещи, как в потоке, искажает,и нас, и отраженный мир дробя;что даже в миг прощанья осаждает,вонзая в нас свои шипы, — уйти,                                               и что почтине замечал, и что подчасот глаз таилось в будничности фона,вдруг разглядеть вблизи и примиреннои с поздним состраданьем в первый разпонять, что надо всеми отчужденнопростерлось горе и пытает насс младенчества до гробовой доски.

И все-таки уйти, — как из рукирука, — уйти, и поминай как звали,уйти — куда? В неведомые дали,что, радужным посулам вопреки,пребудут как кулисы: сад, стена ли —от всех твоих метаний далеки;и от чего — уйти? От несмиренья,от сущности своей, от нетерпенья,от тайных упований и тоски —и все, чем полон, в чем твое начало,все это вдруг отбросить, и презреть,и одинокой смертью умереть.Но этого ль твоя душа алкала?

Гефсиманский сад