Избранное

Не для толпы сотворяются ночи, о нет.Ночью все одиноки: ты и сосед,и ты от него отлучен.И если при лампе вглядишься в чертысобеседника, — должен увериться ты,что он — это он.Как ужасно свет искажает людей,струясь и стекая с лиц;и если ночью усядутся люди тесней,ты видишь зыбкий мир из тенейи размытых границ.И что ни лоб, то желтое пятно,где проблеск мысли зачах,и плещется в глазах вино,и виснут на рукахтяжелые жесты, проясняя сутьбеседы ночной;

и если я говорит кто-нибудь,то на уме: другой.(Перевод В. Летучего)

Сосед

Скрипка чужая, ты ходишь за мной?Сколько раз я встречался с тобойв городах, на дорогах убогих?Одного ли я слышу иль многих?Правда ль, там, в городах, притаилисьте, что одни, без тебя,давно бы в реке утопились?Отчего же всегда это слышу лишь я?Отчего мне всех ближе, роднеете, что, играя, рыдают во мглеи твердят, что жизнь тяжелее,чем тяжесть всего на земле.(Перевод А. Биска)

Pont du carrousel[1]

Как царств безвестных камень межевой,слепец седеет на мосту. Возможно,что встал он вечной вещью, непреложно,как центр созвездий, тихий, но живой.Вокруг него вершится звездный час,в безумстве мчась и в роскоши мечась.Он, неподвижный праведник, на годыпоставлен на кривых путях, и вотон темен, как в Аид подземный входсреди людей поверхностной породы.(Перевод С. Петрова)

Одинокий

Как будто наскитавшийся моряк,хожу я в гости к вечным Домоседам.Дни стали на столе у них обедом,чужбина стала — тайный знак.

Какой-то мир проник ко мне во взгляд.Быть может, он безлюднее луны.Они ж выстраивают чувства в ряд,и все слова у них заселены.Те вещи, что я взял с собой сюда, —как взаперти, не выглянут из двери.В своем краю они живые звери,а здесь дохнуть боятся от стыда.(Перевод С. Петрова)

Ашанти

(Jardin d’Acclimatation) Не виденье дальнего пейзажаи не пляска смуглых женских тел,для которых платье — лишь поклажа.Не мотив, который долетелиз глубин, где кровь и где напевы,

(кровь для них при этом не предел)и не смуглые певуньи-девыс блеском глаз, похожих на клинки,вверенные страже королевы,не уста, где смех, а не зевки,разве только самопостиженьеот которого мы далеки.Как меня пугает их движенье!В клетке зверь верней себе и зорче;ходит он, как будто ворожит,и всемирной не подвержен порче,видит вещи, но не дорожитон чужим, и как бы не пыталсяпламень свой таить он в тишине,со своей великой зверь осталсякровью только здесь наедине.(Перевод В. Микушевича)

Последний