Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России

Роль Франции в процессе мирного урегулирования русско-турецкого спора из-за Крыма была отмечена в высочайшем рескрипте от 25 января 1784 г, направленном из Коллегии иностранных дел в Париж на имя князя И.С. Барятинского: «По совершенном прекращении настоящих между Империей Нашей и Портой Оттоманской неприятных хлопот, как известным образом недалеки уже были от самого разрыва, вменяем Мы себе в удовольствие засвидетельствовать Его Христианнейшему Величеству истинное Наше признание за употребленные Им пособия к воздержанию турков от войны, следовательно же, и к сохранению в целости общего мира… Сей же отзыв имеете Вы заключить личным приветствием к Статскому Секретарю графу Вержену, относя на его благие и разумные советы настоящее дружелюбие обоих Дворов, им самим и союзникам их толь полезное, и прибавляя, что равным образом Мы весьма довольны поведением посла графа де Сен-Приеста, который туркам постоянно проповедовал скромность и воздержание от мер крайности»[249]. Копию этого рескрипта Барятинский вручил Вержену.

Характеризуя настроения в Петербурге в связи с заключением 8 января 1784 г. Константинопольской конвенции, французский поверенный в делах Кайяр писал графу Вержену: «Если когда-нибудь какое либо событие и вызывало подлинное удовлетворение у императрицы, так это то, которое только что столь удачным для Ее Императорского Величества образом завершило продолжительный спор между Петербургским двором и Оттоманской империей».

В то же время Кайяр был убежден, что императрица не удовольствуется полученной частью турецкого «наследства», что очередная победа способна лишь вдохновить ее на реализацию заветного плана, предполагавшего полное изгнание турок из Европы. «Я могу заверить Вас, монсеньор, – читаем далее, – что Екатерина II не в полной мере удовлетворена завершением этого большого дела и что ее не устраивает такая развязка»[250], Кайяр неоднократно предупреждал своего министра иностранных дел о непрочности сохраненного стараниями графа Сен-При мира между Россией и Турцией. Правда, угрозу миру в Черноморском бассейне он склонен был усматривать исключительно в непомерных амбициях Екатерины II, но никак не в попытках реванша униженной Порты. Между тем именно Турция, не смирившаяся с потерей контроля над Северным Причерноморьем, станет инициатором новой войны с Россией. Это произойдет через три с половиной года после подписания 8 января 1784 г. Константинопольской конвенции, когда Порта в ультимативной форме потребует от России вернуть Крым под власть султана.

Россия и Франция: XVIII–XXвека.

Вып. З. М.: Наука, 2000. С. 37–61.

Николай I и Луи Наполеон Бонапарт (1848–1852)

Академик Е.В. Тарле, самый авторитетный историк Крымской войны 1853–1856 гг., полагал, что вмешательство Франции (и Англии) в русско-турецкий конфликт, предрешившее поражение России, в значительной степени стало результатом недальновидной политики Николая I в отношении Парижа, где в то время правил Наполеон III. Говоря о просчетах царя, Тарле, среди прочего, имел в виду высокомерно-пренебрежительное отношение, которое российский самодержец постоянно демонстрировал по отношению к французскому «выскочке»[251].

В какой степени был прав наш именитый историк? На этот вопрос мы и попытаемся дать ответ в этой статье, подготовленной на российских и французских источниках.

Прежде всего, речь идет о переписке поверенного в делах, а затем посланника России в Париже Николая Дмитриевича Киселева[252]

с канцлером графом К.В. Нессельроде за период от установления во Франции Второй республики в 1848 году до провозглашения Второй империи в декабре 1852 года. Эта переписка, впервые введенная в научное обращение профессором Ф.Ф. Мартенсом[253], и хранящаяся ныне в фондах Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), уже изучалась отечественными исследователями[254].

Переписку русских дипломатов дополняют донесения французских дипломатов из Санкт-Петербурга за тот же период, с которыми автор имел возможность ознакомиться в Архиве МИД Франции. Следует отметить, что до сих пор они еще не привлекались российскими историками.

Наряду с дипломатическими депешами, инструкциями и докладными записками, автором привлечены документы, недавно обнаруженные им в ГАРФ, в фонде Третьего отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии. Речь идет о переписке между Луи Наполеоном Бонапартом (будущим Наполеоном III) и шефом Третьего отделения графом Алексеем Федоровичем Орловым. Эта переписка, раскрывающая новые неожиданные эпизоды в политической биографии Наполеона III, датирована 1847–1848 годами. Там же, в фонде Третьего отделения, хранятся донесения из Парижа резидента русской тайной полиции Якова Николаевича Толстого, внимательно следившего за развитием внутриполитической ситуации во Франции после революции 1848 года. Значительное место в его донесениях занимает фигура Луи Наполеона Бонапарта, основателя Второй империи.