Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России

25 сентября 1848 года Луи Наполеон с триумфом возвращается в Париж. За несколько дней до этого, 17 сентября, он был избран в Учредительное собрание сразу от пяти департаментов, включая столицу. На французской политической сцене появляется новая фигура, приковавшая к себе всеобщее внимание. Всем было ясно, что амбиции младшего Бонапарта не могут ограничиться депутатским мандатом. В это время завершалась работа по подготовке республиканской конституции, которую Учредительное собрание должно было утвердить в начале ноября. В проекте конституции предполагалось учреждение поста президента Французской Республики с достаточно широкими полномочиями. Вслед за принятием конституции предстояли выборы главы государства. После возвращения Луи Наполеона стало ясно, что главная схватка за этот пост развернется между ним и Кавеньяком.

Ну а что же император Николай Павлович? Какова была его позиция по французским делам?

В своей политике в отношении Франции после 1848 года он, как в свое время его бабка, Екатерина II, исходил из того, что французская революция постепенно изживет сама себя и неизбежно, словно опасная эпидемия, сойдет на нет. А в ожидании того, когда обстановка в этой беспокойной стране стабилизируется, Николай I воздерживался от формального признания режима, созданного Февральской революцией.

Поначалу казалось, что Николай I немедленно разорвет отношения с республиканским Временным правительством Франции. Поверенный в делах России в Париже Николай Дмитриевич Киселев буквально сидел на чемоданах, ожидая лишь соответствующего приказа из Петербурга. Но приказ все не поступал.

Тем временем министр иностранных дел Временного правительства А. де Ламартин сделал целый ряд успокоительных заявлений о миролюбивых намерениях Французской Республики в отношении всех европейских держав, с которыми она желает поддерживать добрые отношения. Заявив об отсутствии у республиканской Франции каких бы то ни было территориальных притязаний к соседям, Ламартин одновременно поставил под вопрос справедливость трактатов 1815 года, наложивших на побежденную Францию ряд унизительных ограничений. Это означало, что для Парижа венские соглашения отныне не имеют моральной силы.

К концу марта 1848 года Киселев получил наконец указание выехать из Парижа со всем составом русского посольства. Одновременно было приказано всем русским подданным немедленно покинуть Францию. В полученной Киселевым инструкции от 3/15 марта говорилось: «Когда вы соберетесь покинуть Париж, все, не исключая, может быть, самого Ламартина, вас спросят, чего хочет и что сделает Россия. Вы ответите: она желает мира и сохранения территориального порядка в Европе, установленного Парижским и Венским трактатами. Она не намерена вмешиваться во внутренние дела Франции; она не примет никакого участия во внутренних раздорах, которые могут возникнуть; она никоим образом не будет влиять на выбор правительства, которое народ пожелает себе выбрать. Она соблюдает в этом отношении самый строгий нейтралитет, но с той минуты, когда Франция выступит за свои пределы, когда она нападет на одного из союзников императора, будет поддерживать революционное движение за границами своей территории и народы, восставшие против своих законных монархов, император придет на помощь державе, подвергшейся нападению, в особенности своим наиболее близким союзникам – Австрии и Пруссии, всеми своими силами. Такова речь, которую вам надлежит держать»[261]

. Положения, изложенные в инструкции, составленной графом Нессельроде, станут основой политики России в отношении республиканской Франции.

Киселев на свой страх и риск принял решение остаться в Париже, полагая, что демонстративный разрыв с республиканским правительством в данный момент может нанести непоправимый ущерб русским интересам во Франции. Ему удалось убедить императора и канцлера в правильности своих действий, в частности, ссылками на то, что Англия, Австрия и Пруссия, хотя и в неофициальном порядке, уже приняли у себя дипломатических представителей Временного правительства. В конечном счете, Николай I решил последовать примеру своих союзников и занять выжидательную позицию. Выжидание затянется на несколько месяцев. За это время союзники успеют признать Французскую Республику не только де-факто, но и де-юре.

А русско-французские дипломатические отношения продолжали оставаться в подмороженном состоянии. Российское посольство в Париже продолжало работать, но его глава, Николай Дмитриевич Киселев более полугода со времени провозглашения Республики 4 мая 1848 года не получал из Петербурга новых верительных грамот. Без этих грамот формально он все еще продолжал оставаться представителем императора Николая I при дворе свергнутого короля Луи Филиппа I, что, разумеется, выглядело более чем странно, и крайне нервировало новые французские власти.