Избранные тьмой

Принц потряс головой. Он ни разу не посещал Дакхаар. Ник путешествовал по Эфлее, доплывал до Заморья, но в Дакхаар попал впервые, воспоминаниям неоткуда было взяться. И все же они щекотали мысли, принц пытался вспомнить что-то, чего он и сам не знал. Ник повернулся к окну, покрытому инеем. Отсюда виднелся небольшой внутренний двор, огороженный высокими стенами замка из золотисто-коричневого кирпича. Светило солнце, но его лучи не добирались до него, и он тонул в холодной тени. Ник снова почувствовал, что уже видел все это. Он сердито поскреб пальцами по стеклу. Двор как двор, ничего особенного. Возможно, он встречал нечто похожее, и именно поэтому его мучает чувство уже увиденного? Но он узнавал и дверь, ведущую к каменным ступенькам, и пустое место посреди двора, которое непременно должно быть чем-то занято… Ник встрепенулся.

Он вспомнил костер. Однажды он видел сон, один из тех, которые принц называл «снами наяву», и нынешняя картина возвращала его в смазанные воспоминания. Ник представил себе, как выходит из двери внизу и видит пламя. То полыхает, раздувается под действием колдовства, им управляют двенадцать девушек, совершая свой таинственный обряд. Принц разглядывает их и пытается найти знакомые лица. Он узнает Мираби, узнает девушку со шрамом на руке – Гехеру, присматривается к остальным. Его окликает голос Джеральда. Король бежит к девушкам и хочет оттащить одну из них от огня, но их разделяет завеса сна – прозрачная, но непреодолимая.

С каждой минутой Ник все больше и больше верил, что перед ним двор из того самого видения. Принц уже не раз убеждался, что подобные сны повторяют реальность. Он лишь не понимал, к какому времени они относились, и невозможно было угадать, сбудутся ли они или уже сбылись. Вот и сейчас Ник не мог сказать наверняка, горел ли уже костер посреди квадратного двора или ему только предстоит разгораться. И если предстоит, то когда?

– Вы к лорду Кединбергу?

Ник вздрогнул. Он оторвался от окна и взглянул на окликнувшую его служанку. Она была молоденькой, улыбчивой, в легком платье с длинными прозрачными рукавами. Ее лицо показалось принцу знакомым. Впрочем, ему все тут казалось знакомым. Девушка в ожидании ответа убрала за уши волосы, и взору принца невзначай открылся шрам на внутренней стороне ее предплечья. Ник почувствовал, будто ему дали подзатыльник, и его осенило. Перед ним стояла ведьма из сна.

– Гехера? – неуверенно произнес он.

– Да? – Девушка настороженно наклонила голову.

Ник замялся. Он зря выдал себя. Никому не следует знать о том, что его посещают подобные сны, и принц поспешил отвлечь служанку, напомнив о цели своего приезда:

– Да, я к лорду Кединбергу.

Ведьма пожала плечами, будто уже забыла о том, что удивило ее минуту назад, и поманила принца пальцем. Они прошли по широкому коридору и остановились возле двери, достаточно помпезной, чтобы скрывать за собой кабинет самого инквизитора.

– Вам туда.

Ник замешкался. Тогда девушка без стука заглянула в кабинет, сообщила, что гость прибыл. Из глубин комнаты послышался знакомый, старчески скрипучий голос. Принц невольно улыбнулся и шагнул вперед.

Ник и Фергюс оказались друг перед другом после долгой разлуки. Инквизитор представлял собой все того же лысеющего, но вполне бодрого и деятельного на вид старика. Кажется, он совсем не изменился. Принц попытался вспомнить, как долго они не виделись: последняя их встреча пришлась на время перед восстанием. Значит, около полугода. Ник медлил, не зная, обращаться ли к инквизитору как к другу или как к бывшему знакомому. Но Фергюс первым протянул руку, разрешая все сомнения. Ник вцепился в нее и потряс, не в силах выпустить из своей ладони, инквизитор добродушно улыбнулся:

– Волнуешься?

– Немного, – признал принц.

– Не волнуйся. Присаживайся, друг мой.

Фергюс указал на стул напротив своего стола. Этот кабинет он обставил совершенно так же, как и монт-д’этальский. Единственное отличие заключалось лишь в отсутствии одной детали: в кабинете Королевской башни висел портрет молодого Фергюса с лоснящимися черными волосами до плеч и ясными голубыми глазами.

Ник осмотрелся:

– Здесь все так же, как в Монт-д’Этале.

– Люблю постоянство. Расскажешь, как у вас дела?

– Разве призраки вам не докладывают?

– Докладывают. Но я хочу услышать историю от тебя.

Юноша догадался, что под «историей» Фергюс подразумевает то, что случилось с принцессой. Он набрался храбрости и рассказал инквизитору все: о романе сестры с призраком, о возвращении Харео, о несостоявшемся замужестве Маргарет и о ее побеге. Он не скрывал своей вины. Не было никакого смысла врать и притворяться – Фергюс знал все, а если бы и не знал, то вмиг распознал бы ложь. На то он и верховный инквизитор. Старик слушал рассказ, изредка кивая, не выражая ни злости, ни разочарования. Он лишь усмехался пару раз:

– Интересно, конечно, ты поступил.

Или:

– Ну, Лютер! Стоило получше приглядеться к нему, прежде чем нанимать в призраки.