Избранные тьмой

Громадный ящер пробирался через лес. На своем пути по Дакхаару они иногда наталкивались на следы подобных существ, и Покровительницы предупреждали юных ведьм об осторожности. Именно такая тварь сейчас приближалась к поляне.

Хищник ловко огибал крупные деревья, а мелкие деревца и кустарники крушил с той же легкостью, с какой человек ломает ветку. Хруст и шаги разносились по округе. Мираби зажмурилась, но ужас не позволил ей долго держать глаза закрытыми. Девушке казалось, что если она будет видеть опасность, то в случае чего сможет убежать от нее. Хотя едва ли Мираби могла совладать с собственным телом. Ее била дрожь, замерзшие ноги она уже не чувствовала.

Голова ящера нависла над корягой. Он повел мордой, ноздри расширились на несколько секунд, потом сузились. Мираби плотнее вжалась в свое укрытие. Существо опустило голову и понюхало истоптанный снег. На нем виднелись розоватые следы – ладонь ведьмы кровоточила, даже сугроб, которым она поспешно оградилась до прихода ящера, пестрел кровавыми узорами. Глаз хищника оказался чуть выше зазора, в который выглядывала Мираби. Она зажала рот рукой. Ящер громко дыхнул, обдавая девушку гнилостной вонью. Его зрачок медленно двигался из стороны в сторону, и вдруг чудовище опустило взгляд прямо на ведьму. Она, не мигая, смотрела на хищника. Ее магия до сих пор не работала, но и без того запах крови подсказал бы дикому зверю, где искать добычу.

Ящер оскалил зубы и зарычал так громогласно, что Мираби от ужаса зажала уши и свернулась в клубок. Хищник уткнулся носом в окровавленный снег и боднул его головой. В укрытие девушки посыпались мелкие льдинки. Ящер нашел ее и готовился напасть.

Но не напал. Он вновь обнюхал снег и сначала медленно, как собака, которая берет след, прошелся по поляне, а потом побежал, словно заинтересовавшись другой добычей. Мираби не знала, почему. Быть может, в ее крови ящер учуял что-то родное, частичку магии Мертвой Королевы, которая дала ему жизнь?

Дыхание Мираби дрожало, она тряслась в беззвучных рыданиях. Ведьма не верила, что чудовище ушло, и еще долго в страхе и бессилии пряталась под корягой, не замечая, как слипаются глаза. Заснуть суровой зимой в лесу означало обречь себя на верную смерть. Сквозь дремоту девушка уговаривала себя встать, сетовала, что потеряла драгоценное время, чтобы оторваться от Покровительниц, и чуть не погибла в зубах ящера. Нельзя было оставаться на месте.

«Нельзя», – бледными губами твердила она сквозь сон.

В таком состоянии на рассвете ее нашли Покровительницы. Мираби едва чувствовала, как ее вытащили из-под снега и опоили оздоравливающими травами. Они-то не позволят ей умереть, пока она не выполнит свое предназначение.

Глава 46. Путь в новую жизнь

Тревога после ссоры с братом почти улеглась в душе Ника. Он все еще кусал губы, вспоминая неприятные слова, которые они сказали друг другу, но в то же время радовался тому, что обрел свободу. Ведь свобода так редко встречается в жизни принцев!

Оказавшись на воле, Ник связал себя новыми оковами: он собирался отыскать пропавшую ведьму. Недаром он предупредил брата, что уедет. Четкого плана не было. Отправиться в Дакхаар, найти Покровительниц, разузнать, где они держат юных ведьм… Но он понятия не имел, как именно исполнить задуманное, поэтому решил спросить совета у человека, мысли которого всегда отличались мудростью и прозорливостью.

Был полдень, когда принц Никос въехал на территорию дакхаарского замка.

Гостя беспрепятственно пропустили через ворота. Несмотря на немногочисленную охрану, которая сопровождала Ника, и уставший вид, в нем сразу признали принца. Слуги извинились за то, что Ее Величество не встречает гостя – королева была в отъезде. Его отвели в гостевую комнату замка Фелл, накормили и оставили отдыхать. Принц утопал в мягком кресле, а глаза слипались, но дух стойко сопротивлялся сну. Слуги сообщили, что лорд Кединберг освободился и готов принять гостя.

Предвкушение скорой встречи взбудоражило. Его проводили в коридор и попросили подождать. Принц остановился возле окна, скрестив руки за спиной, от нетерпения впился ногтями в ладони. Стены украшали богато расшитые гобелены и картины, портьеры обозначали границы между комнатами, мраморный пол покрывали длинные ковры. Что-то настораживало Ника. Он не понимал, что именно, казалось, что в нем пробуждались воспоминания. Словно он уже бывал здесь.