Изображая зло. Книга 1

— Лично не довелось представиться, — Бальзамо ухмыльнулся. — Что, выбрали новую жертву? Предупреждаю, с ней будет нелегко.

— Вот как?

— Говорят, у этой особы так много денег, что она может купить государство.

— Я не удивлён.

Между тем женщина отдалилась от людей, приняла с подноса бокал и медленно, как будто лениво направилась дальше по залу. Сен-Жермен шёл следом, попутно замечая в настенных зеркалах её отражение.

— Выглядело как поцелуй Иуды, — сказал граф, когда они поравнялись. — Леди Рейчел, кажется, не в восторге от этого брака. Очередной союз без любви…

— Скоро её отношение переменится, — Интисар-хатун выдержала паузу, словно не была уверена, стоило ли объяснять причины, но, поймав через зеркало мягкий, чуть насмешливый взгляд алхимика, добавила. — Я отдала ей хорошего любовника, и если она не полная дура, то построит своё счастье.

Сен-Жермен с трудом сдержал смех. Казалось, он нуждался в таком честном, хотя и грубом, ответе.

— И вы не станете бороться?

— Бороться за что?

— А я полагал, вы собственница.

— Я снова не оправдала ожиданий? — она ощутила дыхание графа на своей шее и слегка подалась назад, всего на полшага, однако этого было достаточно, чтобы тело мужчины откликнулось приятной истомой. — Только посмотрите на нас. Что мы можем дать этим людям? Пусть состарятся в кругу семьи, пусть обретут наследников. Так их жизнь будет полной. И любовник не проклянёт перед смертью. Не скажет, что я разрушила его судьбу.

Сен-Жермен завороженно взирал на их застывшие в зеркале фигуры.

— Леди Рейчел подарит ему сына. Или двух. Продолжится древний род, компания перейдёт в новые руки. Кто из нас способен сотворить то же самое? Мы другие, граф.

Он молчал, пытаясь обнаружить подоплёку всей этой нарочито грустной речи.

— Что, никогда не предоставляли игрушкам право выбора? — голос охладел. — Если хотите получать, нужно научиться отдавать.

— И много вы отдали за реликвии Моголов? — Сен-Жермен решил не сдаваться. — Сколько стоит Павлиний Трон? Двадцать тысяч человеческих жизней? Такое и сатане не приснится.

— Это не предел, — женщина, наконец, развернулась к нему лицом. — Небеса не разверзлись, и ад не поглотил землю. Почему все этого ждут?

— Потому что люди вполне способны уничтожить мир. Разве нет?

— Я не знаю.

Она покачала головой, словно это помогло бы изменить истину.

— Я только знаю, что случается с теми, кто доводит себя до предела.

— Вы сейчас имеете в виду Надир-шаха? — Сен-Жермен отвёл взгляд, припоминая, что слышал о его судьбе.

— Парадоксально. Он добился такой власти, открыл для страны второе дыхание, позволил ей процветать, одержал победу над всеми внешними врагами и стал новым Александром Македонским, но умер, как собака… зарезан своими же поданными. Какой уникальный человек — и какой позорный исход!

— А может, его подкосило чьё-то предательство? Говорят, он сошёл с ума. Во всех видел изменников и так боялся потерять трон, что искалечил даже собственного сына. Одному лишь Аллаху ведомо, что испытал Надир-шах, когда понял, как жестоко вы его обманули!

— Я всегда предупреждаю, прежде чем заключить сделку: в конечном итоге люди платят мне больше, чем могут себе позволить.

— Благодарю, что позволили убедиться в этом.

Как и в Персии, они вновь стояли друг против друга. С тем исключением, что не было теперь решётки, а одинокий павильон сменился переполненным людьми поместьем. Декорации стали другими, но игра продолжалась.

Гоуэр возник внезапно.

— Я вижу, вы знакомы.

— Имела удовольствие пообщаться, — женщина отправила ему улыбку.

— Рад, что почтили визитом, граф.

— Это вы оказали мне честь, — Сен-Жермен пронёсся заинтересованным взглядом по фигуре барона; тот к его персоне тоже не остался равнодушным. — Долгих лет жизни с леди Блэкфорд.

— Благодарю.

Гоуэр был высок, хорошо слажен для мужчины и, несмотря на высокое происхождение, отличался суровыми чертами лица и крепкими руками, больше подходящими для представителя среднего класса, прекрасно осведомлённого о том, что такое рабский труд. О сложной репутации алхимика он знал наверняка, поэтому, вероятно, поспешил вернуться к любовнице.

— Я приехал как глава торговой компании. Если это уместно, прошу уделить мне время. Буду очень признателен, если вы выслушаете мои предложения, — Сен-Жермен, чувствуя, что пауза затягивается, решил перейти к делу.

— Боюсь вас разочаровать, граф, но моя компания заключила контракт с другим партнёром, — Гоуэр осторожно взял спутницу под руку. — Позвольте представить Викторию Морреаф, моего друга из России. И вашего конкурента, как выяснилось.

— Так вы… — сквозь зубы выдавил он. — Из России?

— Я живу там уже двадцать лет, — женщина широко улыбалась. — Понимаю, почему вы удивлены. Во мне течёт немецкая кровь.

— Виктория, — вторил алхимик, словно пробуя имя на вкус.

— Ходят слухи, вы увлекаетесь оккультизмом, граф, — в карих глазах барона отчётливо сияло превосходство. — Мне любопытно, правдивы ли истории, что о вас рассказывают.

— Смотря какие.

— Что вы не стареете…

— Думаете, в этом замешана магия? — в голосе Сен-Жермена прозвучала издёвка. — Я просто люблю жизнь.