Изображая зло. Книга 1

— Тогда что вы скажете о нём? — Гоуэр указал на человека, окружившего себя десяткой почтенных дам. — Граф Алессандро Калиостро. Почему-то все считают его магом.

— Не уверен, что могу судить.

— Вы же учёный. Неужели учёные ещё верят в магию?

— Если под магией подразумеваются фокусы, — Сен-Жермена с ответом опередила Виктория. — В России любят скоморохов, они считаются чуть ли не людьми искусства.

— Ско-мо-рохи? — повторил Гоуэр по слогам.

— Графу Калиостро вряд ли понравится такое сравнение, — мрачно добавил алхимик.

— Это было не сравнение.

— Мы говорим о знаменитом исследователе, — Сен-Жермен попытался её одёрнуть. — Исследователе мира науки.

— Все стоящие иллюзионисты разбираются в науках. Их труд хорошо оплачивается. Чудеса всегда были в цене.

— Я с вами согласен, — кивнул барон. — Мне даже не верится, что этот Калиостро сам изобретает драгоценные камни. Спрашивается тогда, зачем я ходил за обручальным кольцом к ювелирам?

— Так он увлекается минералами? — Виктория с лёгким прищуром воззрилась на Сен-Жермена. — Ка-ак интере-есно…

— Наверняка обычные стекляшки, — Гоуэр усмехнулся.

— Вы тоже скептик? — спросил Сен-Жермен у женщины.

— В своё время я вложила немалую сумму в открытие научной школы минералогии в Петербурге. И не понаслышке знаю, что в синтезировании камней нет ни грамма волшебства. Может, я и не так умна, как граф Калиостро, раз не выращиваю дома рубины, но мне никак не удаётся понять, откуда взялась вся эта мистика?

— Люди легковерны, к сожалению, — произнёс Гоуэр. — И склонны к фантазиям.

— Выходит, граф Калиостро использует свои способности, чтобы запутать простых благочестивых англичан? — Виктория состроила огромные глаза. — Иначе зачем учёному выдавать себя за колдуна?

«Вот дьявол, она сейчас всю его репутацию угробит», — Сен-Жермен сделал глубокий вдох, успокаиваясь, и небрежно ответил:

— Не думаю, что он преследует какие-то тёмные цели.

— Вы тоже склонны к фантазиям, граф? — сладко улыбнулась та.

— А что плохого в фантазиях?

— Надо смотреть на вещи реально, — вставил Гоуэр.

— Вынужден заметить, все наши представления о мире — это фантазии.

— Которые разбавляют фактами. Странно слышать такие речи от учёного, — барон словно бы ставил на Сен-Жермене жирный крест. — О, похоже, Калиостро начал заманивать моих гостей на сеанс… как там его… спиритизм?

Мужчина, о котором вели разговор, и правда организовал большой круглый столик. Собравшиеся возле него дамы загадочно переглядывались и прятали улыбки за веерами.

— Что это он делает? — спросила Виктория.

— Хочет вызвать умерших. Призраков.

— И вы ему позволите?

— Ну… — Гоуэр пожал плечами. — Вреда от этого никакого.

Сен-Жермен не знал, как трактовать выражение, застывшее в её глазах, точно кусок льда. Собеседник не обратил внимание на перемену в чертах точёного хищного лица; впрочем, кто бы сумел прочесть мысли бессмертной? Лишь позже, став свидетелем краха Калиостро, алхимик поймёт, что это был гнев. Гнев расчётливого убийцы, гнев стратега, который не оставлял ни малейшего шанса на спасение. Виктория плавно, грациозно, как кошка, двинулась в сторону столика, допивая на ходу шампанское и отдавая бокал слуге.

— Не откажете и мне в удовольствии? — спросила она своего будущего противника, который, увидев подле себя богатейшую даму Европы, в удивлении замер — он не ожидал, что удостоится чести говорить с ней.

— Разумеется. Нам как раз не хватало одного человека, — мгновением спустя ответил Алессандро Калиостро.

— Чудно, — Виктория заняла место рядом с леди Блэкфорд.

— В прошлый раз нам удалось вызвать дух Цезаря, — шепнула довольная баронесса. — Это было потрясающе!

— Самого Цезаря! — Виктория оглянулась на вставшего позади неё Гоуэра. Тот обречённо покачал головой.

Сен-Жермен прислонился к дальней стене, не решившись принять участие в играх ученика. Бальзамо был необычайно восторжен и возбуждён, подобные забавы всегда действовали на него, как наркотик. «Людям нравится быть обманутыми», — сказал он однажды, когда ещё не ушёл в вольное плавание. — «Есть такая странная потребность — верить. И она бывает куда сильнее логики».

— Сегодня звёзды благоволят моему соединению с эпохой древнего мира, — объявил Калиостро. — Чтобы всё получилось, я попрошу вас сосредоточиться и отбросить лишние мысли. Мы вместе воззовём к душе, моя связь благодаря вашим внутренним голосам окрепнет.

— Кого вы решили привести к нам? — спросила баронесса.

— Фараона Рамзеса.

— Превосходно!

«Лучше бы ты этого не делал», — Сен-Жермен прикрыл глаза. — «По крайней мере, не сегодня».

В течение десяти минут гости молчаливо восседали за столиком, взявшись за руки. Поначалу ничего не происходило, и большинство присутствующих стали испытывать разочарование. Ухмылка Гоуэра повторялась всё чаще. Виктория, однако же, спектакль не прерывала, позволяя Калиостро действовать в полную силу. И вот, когда напряжение ожидавших доросло до пика, в зале заморгал свет. Где-то раздался хлопок. А после над участниками сеанса появилась дымка.

— Рамзес… — выдохнула баронесса.

Дымка всё больше обретала очертания человека.